Картер Браун - Блондинка-рабыня

— Наверное, вы правы. — Затуманенные дымкой глаза наблюдали за мной со странным выражением. — Во всяком случае, от всей души надеюсь, что вы правы, — мягко добавила она.

Луи толчком отодвинул свой стул и встал из-за стола.

— Полчаса — самое большее. Я вернусь обратно не позже чем через полчаса.

— Что нам действительно необходимо, — оживился Чарли-Лошадь, — так это еще одна хорошая порция выпивки.

— Я тоже так думаю. По крайней мере, нам тогда легче будет смириться с тем, что мы сейчас навсегда распростились с сотней долларов, — добавил я через несколько секунд после ухода Луи.

— Вы с ума сошли, Холман? Луи ни за что не предаст нас, ведь мы — его лучшие друзья на всем белом свете!

— Он ни за что не хотел идти на эту сделку, — пояснил я. — У него было очень сильное предубеждение против меня — и он был прав. Но только дело-то совсем не в его интуиции: просто он уже знал кое-что такое, о чем вы оба, ребята, и не подозреваете!

— Он сильный, очень сильный! — Бурундук зачирикал с такой скоростью, что я едва успевал разбирать, что он говорит. — Хорошо, когда он рядом, если нужна его мускулатура. Но в этом теле нет ни сердца, ни чувств, ни тепла, ни сострадания, — вообще ничего! — Он посмотрел на Чарли-Лошадь, в уголках его глаз закипали слезы. — И вот этого-то типа вы так просто отпустили с нашей сотней долларов…

— Времени оплакивать эту сотню у нас нет, — оборвал я его причитания. — Луи ушел с вашими денежками, и мы можем сидеть тут до самого захода солнца в ожидании, но только он все равно сюда больше не вернется.

— Как же это получилось, почему это вы, раз уж вы такой сообразительный, дали ему возможность исчезнуть с вашей сотней долларов? — взвизгнул Чарли-Лошадь.

— Луи — это неприятности, а кому охота их иметь? — Я выразительно пожал плечами. — К тому же, вас ведь было трое, и вам, чего доброго, пришлось бы бросать монету, чтобы поделить между собой сотню. А теперь вас только двое, и вы сможете это сделать без всякого труда, верно?

— Я понимаю. — В щебетании Бурундука слышалось рыдание. — Но мои уши отказываются верить этому!

— Мы уходим отсюда все четверо, — предложил я. — Вы провожаете меня к Митфорду. Как только я увижу его физиономию, вы получите свою сотню долларов.

— Знаешь что? — Чарли-Лошадь посмотрел на оставшегося с ним приятеля и разразился истерическим смехом. — Может быть, его и на самом деле зовут Рокфеллер?

Я пропустил эту парочку вперед, когда мы вышли из подвальчика, так что они прокладывали нам дорогу среди мусорных ящиков и всякого другого хлама, загромождавшего темный переулок.

Джеки взяла меня под руку и крепко прижала мой левый локоть к крутому выступу своей груди. Это был чисто импульсивный жест, свойственный, насколько я понимаю, всем пышногрудым девушкам.

— Знаете, вы меня совсем было сбили с толку там, в кабачке! — сказала она тихо. — Вообще-то, я и сейчас еще не совсем пришла в себя!

— Луи был настроен агрессивно по отношению ко мне, к нам обоим. Я это заметил с самого начала. И он решил, что никто не осмелится сказать нам, как найти Митфорда.

— Почему же?

— Хороший вопрос, мне и самому хотелось бы найти хоть мало-мальски разумный ответ на него. Во всяком случае, единственное, что мне тогда пришло в голову: любым способом надо на время избавиться от Луи. И притом сделать это так, чтобы он вышел из бара в полной уверенности, что я буду сидеть тихо и ждать его возвращения.

— Я только что сообразила, — Джеки была потрясена своим открытием, — что к тому времени, когда мы доберемся до дома Митфорда, это будет вам стоить уже две сотни долларов!

— Вряд ли меня это должно беспокоить: ведь мой клиент обладатель приза Академии, — сказал я небрежно. — Во всяком случае, ему представится возможность доказать себе и другим, что деньги для него ровным счетом ничего не значат, если речь идет о благополучии сестры.

Мы свернули за угол и очутились на узкой улочке, которая ярдах в пятидесяти от нас заканчивалась глухим тупиком. Оба приятеля стояли под уличным фонарем, поджидая нас, и низенький, костлявый Чарли-Лошадь являл собой разительный контраст огромному, тучному Бурундуку. Когда мы присоединились к ним, они явно струсили и стали нервно переминаться с ноги на ногу. Потом Бурундук несколько неопределенно махнул рукой в сторону дома через дорогу.

— Вот, — уточнил Чарли-Лошадь. — Росс живет в том доме, на первом этаже. Вам осталось только перейти улицу и нажать на кнопку звонка, Холман.