Саймон Керник - Для смерти день не выбирают

Блондин, уже забежавший за угол, повернулся и послал в мою сторону одну за другой четыре пули. Стрелял он быстро и умело.

Где-то позади меня лопнуло стекло, кто-то пронзительно завизжал, и я бросился на тротуар, исхитрившись, падая, выстрелить от бедра. Пуля прошла футах в десяти над головой моего врага и угодила в кричащую неоновую вывеску, призывавшую покупать фильмы во «ВЗРОСЛОМ ВИДЕО ДЖО». Вывеска как будто взорвалась, выбросив фонтан искр, и свет погас. Блондин воспринял это как сигнал к отступлению и растворился в темноте. Преследовать его было бессмысленно, тем более что Бруэр-стрит уже опустела — прохожие толпились у дверей ночных заведений, укрываясь от развернувшегося на их глазах сражения.

Издалека донесся звук полицейских сирен. Понимая, что времени мало, я вскочил, бросился к тому месту, где остался первый киллер, и торопливо обыскал карманы кожаной куртки, держа в руке револьвер и стараясь не обращать внимания на тревожный стук сердца.

Ничего. Абсолютно ничего. Я оглянулся и увидел женщину-зазывалу из бара, стоявшую на тротуаре и смотревшую на меня во все глаза. С ней был верзила в темном костюме, похоже, любитель неприятностей, поэтому я опустил пониже козырек и направил на него револьвер. Любопытную парочку словно ветром сдуло.

Шарф, которым киллер прикрывал лицо, сполз и свисал с шеи. Рот его был открыт, а по щеке стекала тоненькая струйка крови. На вид лет тридцать, не больше. Одет просто — в черный свитер и черные же джинсы. Я похлопал по карманам. В правом — ключи и ничего больше. В левом… В левом что-то лежало. Вроде бы бумажник. Я сунул руку в карман. Точно, бумажник.

Сунув бумажник в карман вместе с револьвером, я поднялся и побежал по Руперт-стрит в направлении, противоположном тому, где исчез Блондин, в сторону Шафтсбери-авеню и Пиккадилли-серкус. Где люди, там безопасность.

Я думал, что драматический вечер наконец-то закончился, но, как вскоре выяснилось, до конца было еще далеко.

Через двадцать пять минут я позвонил Эмме Нилсон из переулка вблизи Кингс-роуд. За это время я проделал долгий путь через Уэст-Энд, удалившись, по моим подсчетам, на милю с лишним от места перестрелки. Меня не столько беспокоили полицейские — раскинуть сеть на весь огромный район они просто не могли, — сколько установленные повсюду камеры наружного наблюдения, позволявшие отследить весь мой маршрут. Таких камер в городе полным-полно, и я понимал, что бывшие коллеги по столичной полиции потратят десятки человеко-дней, просматривая записи, чтобы установить, куда я ушел и воспользовался ли машиной.

Только отойдя на изрядное расстояние, поплутав по переулкам и уверившись, что проследить мой путь логически невозможно, я наконец остановился и перевел дыхание. Лил дождь, и я почти не сомневался, что переулок, застроенный в шестидесятые муниципальными домами, пока еще недоступен зоркому оку Большого Брата. Наблюдать здесь было особенно не за чем, да и в любом случае тусклое уличное освещение не позволило бы ничего рассмотреть.

Эмма ответила после пятого гудка. Голос ее прозвучал на фоне телевизора. Показывали, кажется, «Антикварные гастроли».

— Алло?

— Эмма, это я, Мик. Мик Кейн, частный детектив. Мы встречались вчера.

— Как вы, Мик? Все в порядке?

— Да, все в порядке, но у меня неприятности.

— Что за неприятности?

— Это касается нашего мистера Поупа. Нам нужно срочно встретиться. Послушайте, я бы не стал просить, но… Я могу прийти к вам? У меня информация. Думаю, вам будет интересно.

Эмма замолчала надолго, хотя и минута покажется часом, когда стоишь холодной ночью на пустынной улице да еще под проливным дождем, и половина лондонских полицейских идет по твоему следу.

— Я ведь совсем вас не знаю, — неуверенно сказала наконец Эмма. — Вы можете быть кем угодно. Это может быть ловушка. Вы сами сказали, что мои статьи нравятся далеко не всем. А если вы один из них? Или работаете на них?

Что ж, ее можно было понять. Я бы и сам на месте Эммы воспринимал внезапно появившегося незнакомца с вполне обоснованным подозрением. Но, кроме нее, мне не на кого было положиться.

— Уверяю вас, меня не нужно опасаться.

— Но я же этого не знаю!

— Не знаете, но послушайте, что я вам скажу: Поуп мертв, и меня тоже пытались убить.

— Боже!

— Думаю, люди, убившие его, работают на человека, которого вы подозреваете в причастности к убийствам Малика и Хана. Его имя Тиндалл?