Богдан Сушинский - Фельдмаршал должен умереть

— Генерал-майор Майзель, — напомнил он Лису Пустыни, хотя в прошлом они несколько раз мельком встречались. Но при этом не указал, что является членом Суда чести.

— Простите, генерал, но ваше имя мне ничего не говорит.

— До этой встречи — не говорило, — уточнил Майзель.

— Насколько я помню, ни в Африканском корпусе, ни в группе армий…

— Вы правы, фельдмаршал, под вашим командованием мне служить не пришлось, — упростил его мысленные поиски Майзель. — В отличие от генерала пехоты Бургдорфа, которого имею честь сопровождать.

— Но вы-то явились ко мне не для того, чтобы расточать красноречие по верноподданническим банальностям.

— Не для того, — несколько вызывающе признал адъютант Гитлера.

— Тогда чем вызван ваш визит, господа генералы? — неприветливо поинтересовался Лис Пустыни.

— Особым расположением к вам фюрера, господин фельдмаршал. Разве такого объяснения недостаточно?

— Странно, что фюрер решил засвидетельствовать его столь неожиданным визитом.

— Увы, господин фельдмаршал, этим странности нашего появления здесь не ограничиваются, — вдруг окончательно впал в дерзость Бургдорф и, не дожидаясь приглашения, первым пошел к двери особняка.

— Не сомневаюсь, — процедил Роммель.

В доме царила такая тишина, словно, кроме них, здесь не было ни одной живой души. Сняв в прихожей плащи, генералы молча, повинуясь движению руки хозяина, поднялись по лестнице на второй этаж и вошли в просторный, обставленный старинной мебелью из чёрной кожи кабинет фельдмаршала. Его трудно было назвать рабочим, настолько всё в нём располагало к уединению и самосозерцательному безделью — статуэтки, бюсты европейских полководцев, среди которых особенно выделялся вырезанный из красного дерева грубовато отёсанный Бонапарт; арабские гобелены, несколько старинных итальянских ваз со стихотворными подписями под схватками гладиаторов.

Бегло осмотрев обстановку кабинета, Бургдорф приблизился к окну и, почти прижавшись лбом к стеклу, окинул взглядом часть старинного, обрамляющего небольшой пруд парка. Ему вспомнились подробности ареста Шелленбергом адмирала Канариса. Бригаденфюрер тоже оставил бывшего шефа абвера на втором этаже, из которого тот мог бежать. Предложил собрать вещи, а сам вместе с сопровождавшим его офицером СД почти час терпеливо ждал его решения внизу, в гостиной.

«Но ведь фельдмаршалу такой возможности — бежать — ты пока еще не предоставил, — одернул себя Бургдорф, отходя от окна. — И вряд ли предоставишь».

Только теперь внизу послышались женские голоса. Один из них, высокий и властный, которым отдавали какие-то распоряжения, принадлежал супруге фельдмаршала Люции, адъютант фюрера узнал его. Другой, очевидно, служанке.

— Так что вас привело в наши края, Бургдорф? — Майзеля фельдмаршал воспринимал лишь как попутчика адъютанта фюрера или его сопровождающего, совершенно игнорируя тот факт, что имеет дело с членом Суда чести.

— Если скажу, что всего лишь желание проведать выздоравливающего после ранения фельдмаршала Роммеля в его родовом имении, — этого будет достаточно?

— Неубедительно, тем не менее, исходя из великосветских условностей, вполне достаточно, чтобы хоть как-то оправдать своё появление в столь отдалённом уголке рейха. Заметьте, я сказал: «Хоть как-то».

— Разве во время болезни никто из генералов не навещал вас? — растерянно спросил Бургдорф.

— Никто из окружения фюрера — так будет точнее.

— Серьезное упущение, которое мы с генералом Майзелем… — поймав на себе осуждающий взгляд судьи чести, Бургдорф запнулся на полуслове, но затем всё же промямлил: — Как видите, мы с генералом решили всё же навестить вас.

«Чего ты тянешь с объяснением?! — вычитал он осуждение в глазах Майзеля. — Зачем виляешь хвостом именно тогда, когда самое время набраться мужества, чтобы известить фельдмаршала об истинной причине нашего появления здесь?!».

— «Вот и сообщи ему, умник! — так же мысленно огрызнулся адъютант фюрера. — Чего ждёшь?».

— «Потому что роль «чёрного гонца» фюрер поручил тебе. Вот и отрабатывай доверие вождя нации».

До аэродрома они добрались поздним вечером. Как было условлено, Курбатов сразу же связался с Берлином и был удивлен, что только что прилетевший в столицу Скорцени все еще пребывает на службе.

— Господин штурмбаннфюрер, докладываю: колонна прибыла, потеряв одного солдата охраны легко раненым. Около семидесяти партизан, пытавшихся захватить нас, убиты; обезврежены две партизанские мины; на них подорвались подводы с плененными нами партизанами.