Богдан Сушинский - Фельдмаршал должен умереть

— Неужели они хотели убить вас, оберштурмбаннфюрер?! — все еще скулил, сидя где-то под столом, словно щенок в будке, его адъютант.

— Не исключено. Впрочем, могли покушаться и на вас. А что Целая банда местных ревнивцев… Не допускаете? И выползайте наконец из своей конуры, — прохрипел фон Шмидт.

— Вы все еще шутите, оберштурмбаннфюрер? — обиделся Вест. — Какие уж тут могли быть ревнивцы?

— Действительно шучу, но совершенно но иному поводу, зная, что все, что здесь происходит в эти минуты, — всего лишь маневры. Другое дело, что и те, кто их замышлял, и те, кто бездарно пытался осуществить, оказались законченными бездарями и залежалым окопным дерь-рьмом!

Еще несколько минут оба эсэсовца молча прислушивались к отдалявшейся от школы стрельбе — это поднятый по тревоге охранный взвод выбивал с территории школы бог весть откуда свалившегося на него противника. Но, лишь убедившись, что опасность действительно миновала, Вест неуклюже выбрался из-под стола и, метнувшись к стене, все еще несмело выглянул в разбитое окно. Он принадлежал к тем воителям, в восприятии которых любое проявление храбрости было равносильно проявлению глупости.

— Это все «африканский клад фельдмаршала», проклятое, не существующее «золото Роммеля», — прогнусавил он, с трудом пробивая слова не через рот, а через вечно забитый, хронически простуженный нос.

— С чего вы взяли, унтерштурмфюрер? — проворчал фон Шмидт, поспешно натягивая на себя сапоги.

— Потому что почти все, кто имел хоть малейшее отношение к африканским сокровищам фельдмаршала, уже погибли.

— Не все, как видите, — проворчал фон Шмидт.

— Или, в лучшем случае, сосланы на Восточный фронт, чтобы уже в ближайшие дни сложить там головы.

«Неужели это нападение действительно связано с «африканским кладом Роммеля»?! — усомнился фон Шмидт. — Странно, я об этом почему-то не подумал, — проворчал он про себя, неохотно выбираясь из своего лежбища. — Не привязал ты «золото Роммеля» к нападению, хотя обязан был. Но если все высшие чины, которым что-либо известно об этом проклятом морском кладе, хоть немного заинтересованы в том, чтобы он достался рейху, тогда кто же, черт побери, заинтересован предать его небытию вместе с тобой?!»

— Хотелось бы и в самом деле знать, кого сюда принесло в такую рань? Неужели англичан? — скорее из желания продолжить разговор, нежели из стремления узнать истинное мнение адъютанта, пробормотал барон. — Очевидно, англичан. Итальянцы и русские пока что отпадают, им сейчас не до африканских сокровищ фельдмаршала.

— А что, если нападение это организовано кем-то из наших? — неожиданно предположил адъютант.

— То есть как это — «из наших»? Кого вы имеете в виду, Вест? — Ответ барону был известен, однако для него всё еще важно было услышать его из чужих уст.

— Тех, кто давно решил, что после капитуляции «сокровища фельдмаршала» рейху уже не понадобятся. Зато очень пригодились бы им лично.

— Тогда это не офицеры, не патриоты рейха, а залежалое окопное дерь-рьмо!

Достав из кобуры пистолет, фон Шмидт подошел к разбитому окну и, вдохнув полной грудью отрезвляющую рассветную прохладу, так и остался стоять у него, презирая опасность, которой подвергал себя. Оберштурмбаннфюрер уже не сомневался, что ему не дадут дожить до тех дней, когда можно будет спокойно заняться поиском сокровищ фельдмаршала, однако постоянные страхи, подозрения и неизвестность настолько утомили его, что временами барону хотелось только одного: чтобы «всё это» произошло как можно скорее. Слишком уж утомительным представлялось ему подобное ожидание.

«Просто тебе легче смириться с собственной гибелью, нежели с мыслью о том, что еще при твоей жизни сокровища фельдмаршала могут достаться кому бы то ни было другому, — заставил себя признать фон Шмидт. — Но если такая развязка действительно мучительна для тебя, позаботься хотя бы о собственной безопасности, об элементарном выживании. Соберись, сосредоточься, отыщи покровителя, заползай в любую щель, если только в ней можно будет отсидеться до конца этой «Варфоломеевской ночи Третьего рейха»… И в самом деле, чего ты ждешь? Пока один из болванов, которые только что нарвались на охрану унтер-офицерской артиллерийской школы, случайно прошьет тебя автоматной очередью?».

В тот день Гитлер буквально в последнюю минуту отказался ехать на аэродром, где ждал самолет, который должен был доставить его в Оберзальцбург, в ставку «Бергхоф». Правда, на сей раз в «Бергхоф» фюрера влекло не желание повидаться с Евой Браун, хотя все приближённые воспринимали его «оберзальцбургские наезды» именно этим влечением.