Георгий Миронов - Гладиаторы «Спартака»

За работой и размышлениями утро пролетело незаметно. И когда ему позвонил старый друг, заместитель Генпрокурора Борис Михайлович Кардашов, Патрикеев уже успел умять целую тарелку вкуснейших тещиных сырников со сметаной.

— Ты за кого болеешь, полковник?

— Смешной вопрос, — конечно за «Спартак», — усмехнулся Юрий Федорович.

— Знаешь, что сегодня они играют матч на первенство России в «Лужниках»?

— Знаю.

— Собирался, признайся, смотреть по телевизору? — продолжал зачем-то допытываться Кардашов.

— И не стыжусь. Не люблю массовые сборища, — умиротворенность полковника быстро улетучивалась.

— А если бы тебе предложили посмотреть матч в правительственной ложе?

— Я не сноб и знакомствами с членами правительства не интересуюсь, — выдержав паузу, сказал Патрикеев.

— Я, как ты знаешь, тоже, — тут же поддакнул Кардашов. — Но Юрий Михайлович пригласил в свою ложу. Есть возражения?

— Даже не знаю, — продолжал сомневаться полковник.

— Ну как же тебя из дома выманить! — крякнул с досады Кардашов. — А если я тебя с Романцевым познакомлю?

— Я отношусь к нему с уважением, но с трудом представляю наше знакомство и разговор, — спокойно ответил Юрий Федорович. — Он, судя по матчам, транслируемым по телевидению, настолько погружен в игру, настолько переживает ее перипетии, что никто ему не нужен ни после игры, ни, тем более, во время матча.

— Давай так, — миролюбиво предложил Кардашов: — я пришлю за тобой машину, мы посмотрим матч из лужковской ложи, после матча я знакомлю тебя с президентом Фонда «Спартак» академиком Петром Зреловым, он знакомит нас с Романцевым, и все. Едем в «Истру» париться. Вдвоем, — там нас генерал Ольгин будет ждать. А с Романцевым мы как-нибудь встретимся на спартаковской базе, выберем время, поговорим. Он, конечно, мужик малообщительный, но интересный. Если удастся его разговорить, многое тебе в феномене «Спартака» станет понятнее.

— Считай, убедил.

...Конечно, из ложи смотреть матч приятнее и комфортнее. Хотя и нельзя сказать, что намного лучше видно.

Люди в ложе собрались известные, судя по всему, интересные. До начала матча оставалось всего несколько минут, но и то из обрывков разговоров Патрикеев понял, что достаточно скромно, во всяком случае, неброско одетые и сдержанно держащиеся мужички были обеспокоены не суетными проблемами улучшения быта, карьерными подвижками и нюансами отношения к ним вышестоящих чиновников, а действительно государственными делами. Поняв, что говорят о близком ему деле, Патрикеев перестал прислушиваться и принялся наблюдать за поведением болельщиков, между которыми уже до начала матча стали складываться некие взаимосвязи, какие-то неформальные и даже формальные отношения. Они кучковались, переговаривались с сосредоточенными лицами о чем-то.

«Надо полагать, о единстве действий и тактике психологического воздействия трибун на игру», — подумал Патрикеев. Его давно интересовал вопрос, насколько поддержка или, напротив, противодействие, враждебность трибун могут воздействовать на игру, на игроков.

Похоже, что спартаковские фаны были очень хорошо организованы. Они явно готовились к празднику, — ибо игра «Спартака» действительно приносит ценителям игры наслаждение неожиданностью ходов и угадываемостью точных пасов и финтов. И одновременно, — вот такое ощущение, — они готовились к работе. Это была не праздная публика. А соучастники предстоящего спортивного подвига или спортивного спектакля, который приготовил стадиону «Спартак».

«Спартак» начал матч сразу с атаки. Стремительной, гармоничной, строго выверенной по рисунку и одновременно — абсолютно непредсказуемой.

Стадион вначале возбужденно зашумел, — фаны поддерживали атаку своих любимцев, болельщики противника старались криками поддержать защиту своих избранников. Но защита безнадежно проваливалась.

Титов, получив точнейший пас Тихонова, прочитал этот навесной пас еще в момент удара тихоновского бутса о мяч и сделал резкий рывок, опередив опешивших защитников. Вратарь достаточно опрометчиво пошел на перехват, и спартаковец несильно пробил мимо него.

Огромный стадион замер. Ни вратарь, ни защитники не успевали за мячом. И он катился по зеленому покрытию, хорошо видный всем, такой доступный и недоступный одновременно, в направлении ворот. На глазах возбужденно притихшего стадиона мяч прокатился метров двадцать и лениво вкатился в левый угол ворот.