Алистер Маклин - Страх — это ключ

Вообще-то я довольно опытный водитель, но не люблю американских машин, если по дороге надо делать много поворотов, однако когда требуется ехать с большой скоростью по прямой, средние английские и европейские спортивные модели выглядят жалкими по сравнению с американскими машинами с огромными восьмицилиндровыми двигателями. «Шевроле» рванул вперед так, будто его оснастили ракетными ускорителями, — подозреваю, что на эту полицейскую машину поставили форсированный двигатель. И, когда я выпрямился и взглянул в зеркало, мы находились уже в ста ярдах от здания суда. Я увидел выбежавших на дорогу судью и шерифа, и тут мы подлетели к крутому правому повороту. Быстрый поворот рулевого колеса вправо, занос, поворот руля влево — и, набирая скорость, мы выскочили из города.

Ехали мы почти точно на север по узкому пыльному шоссе, немного возвышавшемуся над остальной местностью. Слева, переливчато, как изумруд, ярко блестели под палящими лучами солнца воды Мексиканского залива. Между дорогой и морем лежала полоска низкого покрытого мангровыми зарослями берега, справа — заболоченные леса, но в них росли не пальмы и пальметто, как я ожидал увидеть в этих местах, а сосны, и к тому же унылые.

Я не наслаждался ездой — гнал «шевроле», насколько хватало смелости.

У меня не было солнцезащитных очков и, хотя солнце не светило мне прямо в лицо, от ярких бликов, отражавшихся от шоссе, болели глаза. Это была открытая машина, но лобовое стекло было настолько большим и изогнутым, что даже на скорости свыше восьмидесяти миль в час набегавший поток воздуха почти не обдувал нас. В зале суда температура достигала почти ста градусов по Фаренгейту, а какая температура была здесь, на солнце, я даже представить не мог, — было жарко, как в печке, и я не наслаждался ездой.

Не наслаждалась ею и девушка. Она даже не удосужилась убрать то, что я вытряхнул из пакета, а просто сидела, сцепив руки. И ни разу не взглянула на меня — я не знал даже, какого цвета у нее глаза, — и, естественно, не разговаривала со мной. Раз или два я взглянул на нее: она сидела, уставившись прямо перед собой, губы сжаты, лицо бледное, на левой щеке горело красное пятнышко — она все еще боялась, может, даже больше, чем раньше. Очевидно, она думала о том, что может случиться с ней. Меня и самого это волновало.

В восьми милях от Марбл-Спрингз и через восемь минут после нашего отъезда случилось то, чего я ожидал, — похоже, кто-то думал и действовал явно быстрее, чем я рассчитывал. На дороге было заграждение. Его установили там, где какая-то предприимчивая фирма засыпала землю справа от дороги битым камнем и кораллом, положила асфальт и построила заправочную станцию и закусочную. Прямо поперек дороги стояла большая полицейская машина черного цвета — если две «мигалки» и большая красная надпись «СТОП» не убеждали кого-либо в этом, то сделанная белыми восьмидюймовыми буквами надпись «ПОЛИЦИЯ» не оставляла сомнений. Слева, у передка машины, дорога переходила в кювет около пяти футов глубиной и прорваться было невозможно.

Справа — там, где дорога расширялась и переходила во дворик заправочной станции, ряд вертикально поставленных черныхгофрированных пятидесятигаллонных бочек из-под бензина полностью перегораживал пространство между полицейской машиной и первым рядом заправочных колонок, тянувшихся вдоль дороги.

Все это я разглядел за четыре-пять секунд, которые потребовались мне, чтобы резко сбавить скорость с семидесяти до тридцати миль в час, тормоза взвизгнули, и на шоссе остались дымящиеся черные следы шин. Увидел я и полицейских. Один из них полуприсел за капотом полицейской машины, голова и плечо другого возвышались над багажником. Оба были вооружены револьверами. Третий почти спрятался за ближайшей заправочной колонкой, но он не прятал своего оружия — самого грозного из всех средств ближнего боя: ружья двадцатого калибра с обрезанным стволом.

Мы ехали уже со скоростью двадцать миль в час и находились ярдах в сорока от заграждения. Полицейские, нацелив револьверы мне в голову, встали и начали выходить из укрытий. Тут я краешком глаза заметил, что девушка взялась за дверную ручку и приготовилась выпрыгнуть из машины. Я ничего не сказал, лишь наклонился, схватил ее за руку и так сильно рванул к себе, что она закричала от боли. В то же самое мгновение я схватил ее за плечи, прикрылся ею, чтобы полицейские не осмелились стрелять, и выжал до отказа педаль газа.