Росс Макдональд - Пропавшая девушка

— Со мной все в порядке. Сейчас, папа. Не беспокойся.

Когда я покидал мотель через несколько минут после этого, она уже сидела в конторе за стойкой, бледная, но спокойная.

Я бросил ключи на стойку:

— Чувствуете себя лучше, Элла?

— О, я не узнала вас в одежде.

— Прекрасно сказано. Может быть, продолжим наш разговор в том же духе?

Она потупила глаза и покраснела.

— Вы смеетесь надо мной. Я знаю, что сегодня утром вела себя глупо.

— Я бы этого не сказал. А что, вы думаете, произошло в тринадцатом номере этой ночью?

— Отец все рассказал вам, ведь так?

— Он дал мне одну из версий, вернее, две. Но я сомневаюсь, что это окончательный сценарий перестрелки.

Она прижала руку к груди. Рука у нее была тонкая, смуглая, а ногти ярко-красные.

— Перестрелка?

— Это жаргон киноработников. Но ведь здесь могла быть настоящая перестрелка, вы так не думаете?

Она прикусила нижнюю губу и стала похожа на кролика. Я едва удержался, чтобы не погладить ее по гладкой коричневой головке.

— Это невозможно. У нас приличный мотель. И отец просил меня не обсуждать этого вопроса ни с кем.

— А почему он просил об этом?

— Ему нравится это место, вот почему. Он не хочет, чтобы из-за пустяка произошел скандал. У нас хорошая репутация. И если она будет испорчена, это разобьет ему сердце.

— Он не показался мне таким уж сентиментальным.

Она встала и разгладила юбку. Я заметил, что юбка на ней была другая.

— Оставьте его в покое. Он прекрасный, добрый человек. Не понимаю, почему вы видите неприятности там, где их нет.

Я отступил перед ее справедливым возмущением — женское возмущение всегда бывает справедливым — и пошел к своей машине.

Раннее весеннее солнце светило ослепительно. За шоссе и белыми, как сахар, дюнами проглядывала синева бухты. Дорога пересекла полуостров у его основания и возвратилась к морю в нескольких милях севернее города. Здесь находилась большая стоянка авто, с которой открывался прекрасный вид на белый пляж и еще более белые волнорезы. По обе стороны стоянки были установлены таблички, предупреждающие, что это парк графства и что костры здесь жечь нельзя. На пляже никого не было, а на стоянке стояла одна машина, выглядевшая сейчас очень одинокой. Это был знакомый длинный черный «кадиллак», упиравшийся носом в проволочную загородку, отделявшую стоянку от пляжа. Я притормозил машину, съехал с шоссе и припарковался. Парень за рулем «кадиллака» не повернул головы, когда я к нему приблизился. Он уперся подбородком в руль и смотрел в безбрежное синее море.

Я открыл дверцу машины и посмотрел ему в лицо. Оно было белым, как мел. Темно-карие глаза уже ничего не видели. Одежды на парне не было, кроме повязки на бедрах из нескольких испачканных кровью полотенец, держащейся при помощи куска нейлоновой материи. Я не сразу понял, что это за материя, но, присмотревшись, увидел, что это женские трусики. Слева на них пурпурного цвета шелком было вышито сердце, а в центре его женское имя — Ферн. «Кто такая эта Ферн?» — подумал я.

Мужчина, носивший на себе ее пурпурное сердце, был кудрявым брюнетом с пушистыми черными бровями и тяжелым подбородком, покрытым черной щетиной. Несмотря на бледность и размазанную на губах помаду, он выглядел крепким парнем.

Регистрационного номера на рулевой колонке не было. В бардачке тоже почти ничего, только наполовину пустая коробка с патронами 38-го калибра. Зажигание все еще было включено. Фары тоже светились, но очень слабо. Бензина в машине не было. Должно быть, этот кудрявый свернул с шоссе сразу же после того, как обогнал меня, заехал на стоянку и гонял там мотор всю ночь, полагая, что он куда-то едет.

Я развязал трусики, зная, что отпечатков пальцев на них остаться не может, и посмотрел, есть ли на них этикетка. Этикетка была: «Гретхен, Палм-Спрингс». Я вспомнил, что это было субботнее утро и что я всю зиму провел без выходных в пустыне. Я снова завязал трусики, как они были завязаны, и поехал обратно в мотель под названием «Сиеста».

Элла встретила меня очень холодно.

— Да? — Она посмотрела на кончик своего хорошенького кроличьего носика. — А я думала, мы от вас избавились.

— Я сам так думал. Но просто не мог оторваться от вас. Она странно посмотрела на меня — ни тепло, ни холодно, средне. Дотронулась рукой до волос и достала регистрационную книгу.

— Если вы хотите снять номер, не могу вам отказать. Только не думайте, пожалуйста, что вы произвели на меня впечатление. Вовсе нет. Вы мне безразличны, мистер...