Джон Макдональд: Смертельный блеск золота

Положив трубку, я нашел номер магазина Норы Гардино. К телефону подошла незнакомая женщина, которая разговаривала с венгерским акцентом. Через минуту трубку взяла Нора Гардино.

– Макги! – с веселым озорством воскликнула она. – Я попробую угадать. Что-то между восьмым и десятым размером, кружева, высокая цена и, конечно, в отличной упаковке.

– Ничего подобного. На этот раз мне в подарок нужна сама хозяйка. В отличной упаковке. Я заеду сам. Часов в семь, хорошо? Стейки, вино, танцы и вкрадчивые беседы.

– Семь часов... Но почему? Мне, конечно, приятно и все такое, но что случилось?

– Потому что Макги никогда не сдается.

– Ах да, неугомонный Макги днем и ночью ухлестывает за мисс Гардино. Раз в год с поразительным постоянством кружит ей голову и не дает даже перевести дух. Лучше в половине восьмого. О'кей?

Я вернулся на палубу и проиграл и эту, и две следующие партии. Мейер проницательно посмотрел на меня.

– После телефонного звонка ты стал играть еще хуже, хотя хуже некуда.

– Старый друг.

– И, разумеется, со своими проблемами. Макги, выражение «старый друг» быстро устаревает и выходит из моды. В нашем доблестном новом мире остаются только новые друзья.

Отказавшись от последнего стаканчика виски, он спустился по трапу и поплелся к своей ужасной маленькой яхте, стоящей у соседнего причала. На транце золотыми буквами было выведено: «Джон Мейнард Кейнс».

В восьмом часу вечера я подъехал к дому Норы Гардино – когда-то он был коттеджем садовника в огромном поместье. Я сидел за рулем «роллса» 36-го года выпуска, пожалуй, самой громоздкой модели. Один из предыдущих владельцев, очевидно, разбил ему зад, после чего переделал «роллс»под пикап. Следующий перекрасил автомобиль в ужасный голубой цвет. Похожего цвета были волосы у моей учительницы. Когда я его купил, меня охватил приступ эксцентричности, и я назвал «роллс»в ее честь – «мисс Эгнис». Машина очень медленно набирала скорость, но, разогнавшись миль до восьмидесяти, могла бесшумно мчаться целый день. Родившаяся во время депрессии «мисс Эгнис» унаследовала все ее пороки.

Фары «роллса» осветили маленький черный «санбим» Норы возле дома. Я поднялся на крыльцо и постучал. Дверь открыла высокая стройная девушка с широким лицом и волосами цвета древесного пепла, в светло-сером комбинезоне с большим красным сердцем вышитым на левой груди. Из-за акцента я с трудом разобрал, как ее зовут – что-то вроде Шаджи Добрак. После того как я представился, она пригласила меня войти и сказала, что Нора скоро будет готова. Смешав коктейли, Шаджа села напротив, подобрав под себя длинные ноги. Она рассказала, что уже семь месяцев работает у Норы, а четыре месяца живет у нее в доме. Она была серьезной, спокойной, изящной и по-своему очень привлекательной девушкой.

Через несколько минут в гостиную торопливо вышла Нора Гардино, гибкая смуглая женщина с черными глазами, немного великоватым носом и небольшим лбом. У Норы прекрасная фигура и великолепные ноги, тембр голоса близок к баритону. Несмотря на энергичное лицо и довольно редкую манеру общения. Нора Гардино очень чувственная женщина, из тех, кто может одарить страстной лаской.

Она надела меховую накидку цвета кремового шерри. Блестящие черные волосы с синеватым отливом, туфли на высокой шпильке, сумочка в руках, ярко-красные губы, а в глазах радостный блеск предвкушения праздника. Мне показалось, что с момента нашей последней встречи Нора немного похудела – слегка запали щеки.

Мы по-дружески обнялись, и я чмокнул ее в щеку. Потом попрощались с улыбающейся Шаджей. На улице Нора сказала:

– Я так давно не была на свидании, что чувствую себя, как неопытная девчонка.

– Ничего страшного. На чьей машине поедем?

– Трев, разве ты забыл, с каким уважением я отношусь к «мисс Эгнис»? Я не хочу чтобы она стояла здесь и дулась на меня.

Я усадил ее в «ролле», сел за руль, завел мотор и выехал на дорогу. Через две минуты заметил:

– Я думал, ты любишь одиночество.

– Ты о Шадже? Она просто золото. Сейчас я стараюсь вести дела так, чтобы она со временем могла стать компаньоном. Ее муж намного старше ее. Два раза в год Шаджа получает от него письма. Он сидит в венгерской тюрьме. Кажется, сидеть ему еще четыре года, а потом возникнет проблема с выездом из Венгрии в Штаты. У Шаджи поразительный оптимизм. Ты знаешь, мы с ней отлично уживаемся.

– Как насчет «Майл О'Бич»? – поинтересовался я.

– Гм... А может «Багама Рум»?