Деннис Лихэйн - Святыня

— Да бросьте вы! — Я поднялся на неверных ногах, Энджи тоже поднялась и встала рядом.

— Если один из ваших остолопов подвез бы нас домой... — начала Энджи.

Я схватился за ее руку, так как меня качнуло к дивану, а комната немного накренилась вправо. Шатун ткнул указательным пальцем меня в грудь так легко, что я едва почувствовал касание, и мы с Энджи упали обратно на диван.

Еще пять минут, сказал я своим ногам, и мы сделаем новую попытку.

— Мистер Кензи, — предупредил Тревор Стоун, — вы можете опять пробовать встать, а мы можем легким толчком отправлять вас обратно на диван, по моим подсчетам, еще примерно в течение минут тридцати, так что расслабьтесь.

— Похищение людей, — сказала Энджи, — насильственное задержание... Вам знакомы эти термины, мистер Стоун?

— Да...

— Хорошо. Вы осознаете, что и то и другое является преступлением против федеральных законов, влекущим за собой суровое наказание?

— М-м... — промычал Тревор Стоун. — Госпожа Дженнаро и вы, мистер Кензи, хорошо ли вы осведомлены о том, что смертны?

— У нас были случаи, когда можно было это заподозрить, — сказала Энджи.

— Это мне известно, — сказал он.

Подняв брови, Энджи взглянула на меня. Я поднял брови ей в ответ.

— Но речь шла лишь о случаях и, как вы выразились, подозрениях. Отдельные разрозненные догадки. Однако сейчас вы оба живы, молоды и имеете веские основания считать, что будете топтать эту землю еще лет тридцать — сорок. Мир с его законами и установками, с его обычаями и непреложными карами за преступления против федерального законодательства имеет над вами власть, в то время как я ныне ему неподвластен.

— Это призрак, — шепнул я, и Энджи толкнула меня локтем под ребро.

— Совершенно верно, мистер Кензи, — сказал Стоун, — совершенно верно!

Желтое пятно света переместилось, метнувшись прочь от меня, и я заморгал в сменившей его темноте. Белая точка в ее середине, сделав кульбит, превратилась в оранжевые круги побольше, подобно трассирующим пулям, они замелькали перед моими глазами. Затем зрение мое прояснилось, и я увидел Тревора Стоуна.

Верхняя часть его лица была словно вытесана из светлого дуба — нависшие брови бросали тень на жесткие зеленые глаза, орлиный нос и выпиравшие сероватые скулы.

Однако под скулами плоть резко шла на убыль. Челюсть с двух сторон будто смялась, а кости, расплавившись, перетекли в рот. Подбородок, исхудавший до состояния желвака, глядел вниз, болтаясь в резиновой кожной складке. Рот же вообще потерял форму, на его месте плавало что-то амебообразное с белыми высохшими губами.

Лет ему можно было дать сколько угодно — от сорока до семидесяти.

Горло его покрывали нашлепки рыжеватых пластырей, казавшихся влажными. Поднявшись из-за массивного письменного стола, он оперся на трость красного дерева с золотым набалдашником в виде головы дракона. Серые в шотландскую клетку брюки пузырились вокруг тощих ног, но синяя хлопковая рубашка и черный льняной пиджак облегали массивные плечи и грудь плотно, как вторая кожа, и словно сроднились с ними. Уцепившаяся за трость рука, казалось, была способна единым махом вбивать в пыль и плющить мячи для гольфа.

Навалившись на подрагивающую под его тяжестью трость, он глядел на нас.

— Вот, полюбуйтесь на меня хорошенько, — сказал Тревор Стоун, — а потом позвольте я расскажу вам о своей потере.

— В прошлом году, — сказал Тревор Стоун, — моя жена возвращалась после вечера в Сомерсет-клубе, что на Бикон-Хилле. Вам он знаком?

— Мы там оттягиваемся, — сказала Энджи.

— Да. В общем, у нее сломалась машина. Она позвонила мне в офис в центре — я как раз кончал работу, — чтобы я ее подвез. Забавно.

— Что именно? — осведомился я.

Он заморгал.

— Просто я вспомнил, как редко мы себе это позволяли. Проехаться вдвоем. Из-за моей всегдашней занятости совместные поездки превратились в нечто исключительное. Казалось бы, что может быть обыденнее — посидеть рядом в машине в течение двадцати минут, а нам это удавалось не больше пяти-шести раз в году.

— И что же произошло? — спросила Энджи.

Он откашлялся.

— На спуске с Тобин-бридж нас стала подрезать и теснить с дороги какая-то машина. Автомобильное пиратство — так это, кажется, называется. Автомобиль у меня был новый, незадолго перед тем купленный «ягуар-ХКЕ», и я не собирался дарить его шайке хулиганов, убежденных, что стоит только захотеть — и все будет как им заблагорассудится. Вот я и...