Картер Браун: Куда исчезла Чарити?

— Эрл Рэймонд рассчитывал, что фальшивое похищение дочери сделает ему такую рекламу, что он снова окажется на коне, — задумчиво произнес я. — Но от настоящего похищения Чарити и убийства Легарто он получил такую рекламу, которая ему и во сне не снилась! О дальнейшей карьере ему нечего теперь и думать. Ни один продюсер не хочет даже слышать его имени.

— Мне его не жалко, — решительно сказала она. — Чем он сейчас занимается?

— Последнее, что я слышал, — его первая жена предложила взять его обратно после того, как он получит развод от Клаудии.

— Она с ума сошла!

— Но при одном условии. Если они снова поженятся, она возвратит ему одну пятую того, что ей полагалось по решению суда, для того чтобы он вложил эти средства во что-нибудь солидное и безотказное, как автомат, а потом лично управлял этим делом.

— Вот так Мэри Рочестер! — восхитилась она. — Видишь, что “Санктуари” может сделать с женщиной? Я посмотрел на часы:

— Четверть седьмого. Надеюсь, ты понимаешь? Уже пятнадцать минут, как пришло время подкрепиться, а ты все еще валяешься.

— Иди и приготовь выпивку, — сказала она. — Мне надо сначала принять душ.

— Хорошо.

Я легонько погладил ее по спине и чуть-чуть дальше.

— Сколько тебе лет, Рик? — пробормотала она.

— Пятнадцать. И мне, наконец, больше не снятся сны о голой женщине с цепью вокруг талии, которая меня добивается.

— Я же тебе говорила! — с удовлетворением сказала она.

— Теперь мне снятся навязчивые сны о голой леди, у которой все тело загорелое, кроме двух тонких белых полосок. Она тоже меня все время преследует.

— По-моему, это рецидив! — холодно сказала она.

— Пойду сделаю напитки.

— А я пойду приму душ, — пообещала она.

— А как ты справляешься со своими детскими фантазиями, в которых ты расхаживаешь полураздетая или совсем голая перед мужчинами, которые сходят с ума от страстного желания?

— Это все в прошлом, — беззаботно рассмеялась она. — Я об этом совсем забыла и не вспоминала, пока ты мне не очень тактично не напомнил об этом, Рик Холман!

Похоже, пора было идти готовить напитки. Я вошел в дом, быстро принял душ, потому что знал, что Даниэла будет стоять под упругими струями очень долго, и надел купальный халат.

Неформальная атмосфера дома Холмана ничуть не уступала “Санктуари”. Некоторое время я провел возле бара, тщательно смешивая пару мятных коктейлей.

— Рик? — донесся пронзительный шепот из-за двери, которая вела из гостиной в спальню.

— Что? — я оглянулся и увидел лицо Даниэлы, которая с любопытством смотрела на меня.

— Все эти твои соседи, которые пялятся на купальщиков в бассейне, — они ведь не могут заглянуть и в дом, правда?

— Нет, если они не напичкали мой дом электронными “жучками”!

— Это хорошо! — Ее лицо исчезло.

Мои благие намерения насчет тщательного приготовления напитков улетучились вместе с Даниэлой, и я быстро поднял ближайший бокал с мятным коктейлем, пока он не вздумал испариться.

— Рик?

Ее голос прозвучал в нескольких футах от меня, и я чуть не расплескал свой прекрасный напиток. Опять она неслышно подкралась ко мне по мягкому ковру.

— Я тебе уже говорил, больше так не делай! — проворчал я.

— Как тебе это нравится?

— Что?

— Ты должен посмотреть сюда! Понимаешь, это надо оценить визуально.

Я оглянулся, и возглас удивления застрял у меня в горле. Она стояла перед баром совсем голая, но в шляпке! В шляпке? Это было больше похоже не на шляпку, а на какой-то средневековый головной убор. Он возвышался над ее головой на пару футов — рифленая башня из роскошного черного атласа.

— Для этого, наверное, надо специально тренироваться?

Даниэла повернулась ко мне спиной. Изящная полоса черного прозрачного шелка грациозно струилась от шляпы по спине и ниже, доходя до колен.

— Тебе нравится, Рик?

— Тело великолепно, — сказал я. — Тонкие белые полоски на золотистом загаре наполняют меня безумным желанием. Но, извини за вопрос, зачем шляпка?

— По-моему, у меня начался новый период фантазий, — серьезно ответила Даниэла. — Что-то более взрослое, утонченное. Своего рода период совершенствования. В конце концов, что может быть более безумно возбуждающим, чем обнаженная женщина... — она вдруг наклонилась ко мне через стойку бара, ее глаза плясали от возбуждения, — в шляпке?!

— Ты действительно хочешь знать, что?

— Я уже знаю, — с легким раздражением в голосе сказала она. — Ответ может быть только один: ничто!