Эд Макбейн: Три слепых мышонка

— А вы сами когда-нибудь…

— Нет-нет, никогда.

— Вы уверены?

— Я на такое не способен, и без того по уши в дерьме ходили.

На какое-то время оба замолчали.

Из коридора в камеру донесся разговор двух полицейских, потом послышался смех.

— Мистер Лидз… — Адвокат с трудом подбирал слова.

Он пристально посмотрел в глаза подозреваемому, пытаясь понять, мог ли такой человек отомстить столь жестоким образом за надругательство над женой. Способен ли на самосуд? Или преступление совершено кем-то другим, а бумажник действительно оказался там случайно?

— Мистер Лидз, повторите, пожалуйста, что вы непричастны к этой трагедии.

— Я их не убивал.

— Еще раз, пожалуйста.

— Эти трое не на моей совести.

Летом в Калузе жару переносить затруднительно, по крайней мере дважды в день приходится залезать под душ и менять амуницию. В самое пекло облегчение приносит трехразовый душ: утром после сна, в обеденный перерыв в офисе и на сон грядущий. Мэтью предавался размышлениям, принимая свой ритуальный третий душ.

После обеда зачастил ставший уже привычным дождь, по нему можно было сверять часы.

Ливень хлестал от души. Во Флориде трудно представить себе хоть что-нибудь совершаемое вполсилы. Случись задуть ветру, так непременно ураганной силы; если выглядывало солнце, то лишь с одной целью — спалить всю округу; ну а дождь лил как из ведра.

Адвоката посетила мысль, что в душе не было необходимости. Ведь может такое случиться, что в комнату залетит шаровая молния и сразит его на месте. Вот позабавится Бенни Фрейд, а потом не преминет выразить свои соболезнования.

Прокурор округа Скай Баннистер поспешит перед журналистами назвать его хорошим адвокатом и отличным парнем, достойным оппонентом, заявит об огромной утрате, постигшей общество, потерявшего в лице усопшего примерного гражданина. Его бывшая жена Сьюзен зальется слезами. Облачившись во все черное, набегут его подружки и примутся забрасывать его гроб красными розами, окропленными слезами. «Ах, мой бедный Мэтью, ближе человека у меня не было! Почему именно он покинул меня в расцвете сил!»

Мэтью-Мэтью, бедный Мэтью!

Сегодня у тебя была возможность ошибиться в выборе решения. Тонкой струйкой текла вода. Вместе с грязной пеной он пытался освободиться и от охвативших его сомнений. Этот Лидз бывал там, где позднее произошло убийство, его бумажник обнаружили возле трупов, он опален жестокой Вьетнамской войной, его душит бессильная злоба за бесчестие жены, он громогласно грозит смертью трем насильникам… Все эти факты в руках Ская в один прекрасный день обернутся для штата солидным счетом за электричество.

Потянувшись за полотенцем, он с неудовлетворением посмотрел на себя в зеркало ванной комнаты. Во время последней поездки в Италию он прибавил десять фунтов. Это было заметно. При его росте жировая прослойка могла бы распределиться более равномерно, но все десять лишних фунтов отложились на талии. Почему женщины полнеют иначе? Стоит даме раздобреть, как круглеет задница. Загадка природы. Его лицо не изменилось — такой же лисий овал, темно-карие глаза, темные волосы, прикрывающие лоб. В мире сногсшибательных красавцев Мэтью явно занимал скромное место — с этим уж ничего не поделать. Он подмигнул своему отражению.

В понедельник утром он переступил порог своего офиса с возгласом: «Я вернулся!» Язвительный его партнер Фрэнк тут же поинтересовался: «Неужели отсутствовал?»

Обмен любезностями состоялся в понедельник.

А вчера позвонила Джессика Лидз.

Тебя-то нам и не хватало, дорогой, у нас опять беда…

За окном взвизгнули тормоза, послышался лязг налетевших друг на друга металлических предметов. На ходу набросив на себя белый махровый халат, он поспешил через весь дом на улицу. Как он посмел не заехать в гараж, а припарковать свою новую «акуру-ледасанд» у дома! Ему, видите ли, предстояло выехать в город, и он не стал утруждать себя…

Машина прямо с конвейера.

Тридцать тысяч баксов наличными.

Он оформил доставку прямо перед отъездом в Венецию две недели назад. До этого он Бог знает сколько лет ездил на «карлэнн-гайа». А это долгожданное чудо: приземистая, блестящая, дымчато-голубая, с кожаными креслами в салоне и солнечными батареями, с компьютером, подающим сигнал о наличии бензина в баке. Жмешь педаль — и малышка выдает шестьдесят миль в час за восемь секунд. Ракета да и только.

— Бог мой! — воскликнула женщина, выбираясь из маленького красного «фольксвагена» после удара в левое заднее крыло его дымчато-голубой «акуры», обошедшейся Мэтью ровно в тридцать штук всего дней десять назад.