Эд Макбейн: Три слепых мышонка

Времени на размышления не оставалось, и он лихорадочно принялся одеваться.

Мэтью Хоуп еще не встречал человека, который ощущал бы себя свободно в арестантской робе. Что там говорить о Стивене Лидзе! Казенная, не по размеру одежда, в которую был облачен этот ладный блондин под метр девяносто, выглядела на нем, стокилограммовом мужчине, смирительной рубашкой. В связи с особой жестокостью инкриминируемого ему преступления выпустить его под залог не сочли возможным. Его ожидала перспектива какое-то время остаться в этом одеянии.

Прошло двое суток, после того как четырнадцатого августа патрульная машина Чарли выехала по вызову китайского посудомойщика, который по дороге на работу решил заехать на улицу Танго, 1211, и захватить своих троих друзей.

— Это вы их убили? — обратился к нему Мэтью.

— Нет, — замотал головой Лидз.

— А кто грозился на суде их убить?

— Когда это было?! Сразу по оглашении приговора. Я был вне себя. Мало ли чего брякнешь в гневе.

— Но вы так опрометчиво оговорились. Вы ведь сказали, что покончите с ними.

— Если бы вернуть слова обратно!

— Вы утверждаете, что не убивали их?

— Конечно.

— У вас есть хоть какие-нибудь мысли, кто мог на это решиться?

— Нет.

— Можно ли предположить, что вы наняли кого-нибудь для этой цели?

— Вовсе нет.

— А если какой-нибудь ваш приятель, или должник, или не знаю кто решил вам посодействовать?

— Нет. Я не имею к этому делу ни малейшего отношения.

— Вы отдаете отчет своим словам?

— Абсолютно.

— Расскажите, где вы были вечером в понедельник в момент убийства.

— Дома. С женой.

— Вы были одни? Кто-нибудь сможет подтвердить ваше алиби?

— Нет. Разве одного свидетеля не достаточно?

— Она ваша жена, — устало произнес Мэтью.

Мэтью Хоуп всматривался в лицо сидящего напротив человека, пытаясь прочитать в этих голубых глазах хоть какой-то намек на истину. Он не станет его защищать, пока не убедится в невиновности. Только и всего. Отыщется немало других адвокатов, которые не посмотрят на вину. Мэтью не из их числа. Он не защищает убийц и воров.

— Вы осознаете до конца, в каком положении оказались?

— Конечно.

— На месте преступления был обнаружен ваш бумажник…

— Мне трудно объяснить, как он мог туда попасть.

— Нет ли тут какой ошибки, это действительно ваше портмоне?

— Да.

— Там были ваши водительские права…

— Да.

— Так, с этим разобрались. Ваш бумажник найден в комнате, где обнаружены трупы тех, кто недавно обвинялся в изнасиловании вашей жены. Одного этого прокурору достаточно для возбуждения против вас уголовного дела…

— Меня там не было…

— …ведь тогда насильников оправдали…

— На их совести это преступление.

— Суд не согласился с обвинениями.

— Это ошибка. Они ее изнасиловали.

— Дело спорное. В прошлую пятницу был оглашен оправдательный приговор. В тот же самый день вы в присутствии сотен свидетелей клянетесь убить негодяев. В понедельник их находят убитыми. На месте преступления валяется ваш бумажник.

— Да, это так.

— С какой стати я должен вас защищать?

— Я невиновен, — покорно сказал Лидз.

Адвокат прислонился к белой стене камеры, на которой отметились многие предшественники Лидза, и смотрел в ясные, спокойные глаза узника, примостившегося на краешке узкой койки. Виновен или нет? Решать это придется прямо сейчас, иначе потом, если он возьмется за дело, отступать будет некуда.

— Как мог бумажник оказаться на месте преступления?

— Понятия не имею.

— Вам не приходилось терять его в понедельник?

— Нет.

— Когда вы в последний раз держали его в руках?

— Не помню.

— Вспомните, как вы расплачивались в тот день? Может быть, пользовались кредитной карточкой?

— Мне кажется… В тот день я заходил в видеопрокат.

— В котором часу это было?

— По дороге домой, на ферму. Я фермер.

Лидз явно скромничал. Он был внуком Роджера Лидза, одного из самых первых переселенцев штата, сумевшего в свое время скупить за бесценок сотни акров во Флориде. Его отец, умерший шесть лет назад, прикупил три тысячи акров плодородной земли на Тимукуэн-Пойнт-роуд, грузовые стоянки в Тампе и лучшую недвижимость в центре Калузы.

— Я заглянул на Лайм в офис своего агента, — продолжил Лидз.

— Мир тесен, — улыбнулся Мэтью. — У меня тоже агент в тех краях.

— Я бываю там каждый день.

— Я тоже.

— Я пробыл там около часа, — добавил Лидз.

У богатых свои привычки.