Эд Макбейн - Дом, который построил Джек

— Не знаю, Мэтью. Но в мире есть много причин, по которым люди хотят, чтобы началось расследование, а потом еще больше хотят, чтобы его прекратили.

— Ты случайно не пьян?

— Нет, Мэтью. Я начну подыскивать кого-нибудь прямо сейчас. Выбор-то у нас не ахти какой, ты знаешь.

— Я знаю. Сделай, что сможешь.

— Сделаю, Мэтью… Имя Уэйда Ливингстона тебе ни о чем не говорит?

— Говорит. Он — гинеколог. А что такое?

— Леона приезжала к нему сегодня днем.

— Ну и что?

— Ничего, — сказал Уоррен. — Может, она беременна.

— Или ездила на ежегодную проверку.

— Может быть, и так. Я проследил за ней после этого визита, подождал вблизи ее дома до половины пятого, а потом она поехала в Марина-Лоу.

— Стало быть, это была твоя тачка. Уоррен, мне понадобится все, что можно раздобыть, о семье Брэчтмэннов.

— Ладно. Срочно?

— Я отправлюсь туда завтра, если они дадут согласие меня принять.

— Кто это «они»?

— Софи или Элиза, кто-нибудь из них.

— Сейчас возьмусь за эту работенку. Что-нибудь еще?

— Я встретился с Артуром Хэрли, хотел, чтобы мы поехали вместе с тобой, но тебя не было.

— Ты очень рисковал, Мэтью.

— Почему?

— У него «послужной список» длиной с мою руку.

— Откуда ты знаешь?

— Один из моих ребят-полицейских прокрутил его через компьютер. А ты как отыскал его?

— Обзвонил подряд все гостиницы. Он остановился в мотеле «Прибрежный замок Кале», с ним молодая блондинка по имени Хэлен Эббот и Билли Уолкер. Ты можешь еще раз попросить ребят из полиции заложить их в компьютер?

— Попрошу.

— И дай мне знать, кто будет следить за Леоной, ладно?

— Если я найду кого-нибудь.

— Ты поищи, Уоррен.

— Кого-нибудь хорошего, да?

— Это ты сказал, а не я.

— Ты даже не представляешь себе, как я рад, что ты не…

— Что-что?

— Да так, ничего. Еще поговорим, — сказал Уоррен и повесил трубку.

Намыливаясь под душем, скользя руками по животу и грудям, Хэлен Эббот думала, а не морочат ли они себе попусту головы. И имеют ли истина и справедливость хотя бы какое-то отношение к этому миллиону долларов.

Она верила, что отец сказал ей правду, и если все-таки справедливость существует, то семья Брэчтмэннов поймет, что Хэлен заслуживает всего, о чем просит. Но кто сказал, что справедливость должна торжествовать?

Ее отец долгие годы хранил эту тайну, пока вдруг не решил, что хранит ее слишком долго. Тогда и рассказал ей все. И отправился повидаться с ее бабушкой. И вернулся назад ни с чем.

Было это как раз перед Рождеством. Она уже почти полгода была знакома с Артом. Познакомились они в июле, в каком-то баре в Сент-Пите, куда она зашла еще с одной девицей. Там сидели Арт и Билли: Арт выглядел лет на двадцать старше Билли и был скорее похож на его отца, чем на приятеля. Позже она узнала, что они познакомились в федеральной тюрьме, в Рэйфорде, где сидели в одной камере.

Ее возбуждало то, что Арт был заключенным, пускай бывшим. Тогда он рассказал ей, что они с Билли только на этой неделе освободились. А посадили его за то, что он набросился на какого-то мужчину с разбитой пивной бутылкой и чуть не прикончил его. И это ее тоже возбуждало: ощущение силы и опасности. Еще он сказал, что у него давно не было женщины. И не хочет ли она ему помочь в этой невеселой ситуации.

Как потом оказалось, Билли и ее подружка обсуждали ту же самую проблему. Потом они вчетвером пошли к ней домой, покурили там немного травки, выпили вина и легли: они с Артом на большую кровать в спальне, а Билли с Вандой пристроились на диванчике в гостиной.

Потом ее отец попал в переплет, его отдубасили так, что пришлось лежать в больнице. Они с Артом встречались, и она как-то ему рассказала о его поездке к Брэчтмэннам.

— Это пивовары? — спросил он. — Да, я знаю их, ну не их, а их пиво! Клевое такое пивко, я все время его пью. А зачем он к ним ездил?

Она рассказала ему все, и Арт внимательно слушал.

— Из этого можно извлечь уйму бабок, — сказал он.

А потом объяснил ей, что отцу нечего было являться к ним жалким просителем, и неудивительно, что они велели ему уматывать к чертовой матери. Надо сделать вот что: теперь надо Хэлен поехать к ним, только у нее должны быть на руках козырные карты, чтобы можно было играть наверняка: вот, мол, я, можешь меня потрогать, не привидение какое, а живьем, и ты сама знаешь, что это железно и что я стою этого дерьмового миллиона, черт побери!

Она поехала туда в январе. Арт к тому времени разузнал насчет этих карточек, и она считала, что будет вполне достаточно упомянуть о них, не обязательно иметь их при себе. Сказать им, что она знает все про эти карточки и эти бусы.