Лоренс Блок: Бриллианты Вольштейна

Он поднялся, закружил по комнате. Я наблюдал, как он складывает одну руку в кулак и бьет им по ладони другой. Видать, так и не смог совладать с нервами. Я смотрел на него и пытался его возненавидеть. Он женился на моей сестре и изменил ей. Вроде бы достаточное основание для ненависти. Но не получалось. Он увлекся симпатичной блондинкой. Со мной такое тоже случалось. Конечно, он женат, а я — нет, но узы брака не влияют на основной инстинкт. А теперь он попал в беду, и я считал себя обязанным ему помочь.

— Могу я что-нибудь сделать, Эд?

Я покачал головой.

— Справлюсь один. Но займусь этим не сейчас. Попозже, когда стемнеет и опустеют улицы. Это рискованно, но я готов рискнуть. Если у тебя есть ключи, они мне не помешают.

Он сунул руку в карман, вытащил кольцо с двумя ключами. Я взял их у него, положил на кофейный столик.

— Иди домой. Попытайся расслабиться. — Он кивнул, но не думаю, что услышал меня.

— Самое трудное еще впереди, когда я до конца осознаю, что она мертва. Сейчас она неотделима от той передряги, в которую я попал. Но через несколько часов я пойму, что больше не увижу ее. Буду думать о том, как ты поднимаешь ее, словно куль с мукой, везешь в парк, бросаешь… Извини. Я несу чушь. Я понимаю, это глупо, Эд… но будь с ней помягче, хорошо? Она была очень хорошим человеком. Тебе бы она точно понравилась.

— Джек…

Он скинул мою руку с плеча.

— Да ладно. Я в норме. Слушай, если у тебя будет возможность, позвони мне завтра на работу. И будь осторожен.

Я проводил его взглядом. Затем подошел к окну, посмотрел, как он шагает к своему большому черному «бьюику», припаркованному у соседнего дома. Он сел за руль, завел двигатель и уехал. Я взглянул на небо. Тучи становились все темнее.

Я допил коньяк и вновь наполнил стакан. Вспомнил его слова: «Будь с ней помягче, хорошо?» Помягче. Мягко так закатай в ковер, мягко положи на заднее сиденье автомобиля, мягко сбрось на влажную траву. И оставь там.

Я тоже попал в передрягу. Частный детектив не раскрывает преступление, пряча улики. Он не занимается незаконной перевозкой трупов. Наоборот, он всегда играет в одной команде с полицией и держит руки в чистоте. За это ему и платят клиенты. Платят неплохо. Он может позволить себе арендовать большую квартиру, ездить в автомобиле с откидным верхом, курить дорогой табак и пить выдержанный коньяк.

Мне нравились мои квартира, автомобиль, табак и коньяк. Поэтому у меня были резоны играть в одной команде с полицией и держать руки в чистоте. Обычно я так и делал. Но теперь ко мне обратился не клиент, а муж моей сестры, и речь шла не о расследовании. Вот и пришлось поступиться принципами.

Я взглянул на часы. Четыре утра. После четырех джентльмен может позволить себе что-нибудь выпить. Хорошо чувствовать себя джентльменом. На джентльменах держится весь мир. И хотя мой стакан вновь опустел, в бутылке коньяка еще хватало.

А когда опустела бутылка, я пошел спать.

Заря, серая дама с покрасневшими глазами и сигаретным кашлем, разбудила меня и вытряхнула из постели. Я обозвал ее нехорошими словами, поплелся на кухню и поставил на плиту чайник с водой. Помылся, почистил зубы, побрился. Насыпал в чашку ложку растворимого кофе, залил кипятком. Потом закурил сигарету и попытался убедить себя, что окончательно проснулся. Получалось не очень. В голове толпились блондинки, все, как одна, мертвые. Блондинка с кровавым месивом вместо лица. Еще одна в чулках и поясе. Третья, завернутая в ковер. Четвертая, уткнувшаяся носом в мокрую траву Центрального парка.

Пришла пора разыскивать убийцу, а я понятия не имел, с чего начать. Шейла Кейн умерла, я исполнил роль ее могильщика, но более я ничего о ней не знал. Блондинка, умерла, любовница Джека Энрайта. Исчерпывающая информация.

Вроде бы начинать следовало с Джека. Скорее всего, он мог дать ответы хотя бы на некоторые интересующие меня вопросы. Не хотелось гадать, чего он недоговорил, в чем солгал, что позабыл. А чего просто не знал.

Я вновь поставил чайник на плиту, насыпал в чашку еще ложку кофе. Когда вода закипела, наполнил чашку. И размешивал кофе, когда зазвонил телефон. Джек.

Он выдохнул так шумно, словно на другом конце провода лопнуло автомобильное колесо. И тут же затараторил.

— Даже не знаю, как мне отблагодарить тебя, Эд. Ты вытащил меня из дерьма. Мы должны встретиться и… — Он замялся, и я знал почему. С изобретением подслушивающих устройств телефон превратился в орудие пытки. Кому охота говорить о личных делах в присутствии посторонних? Так что я пришел ему на помощь.