Кирилл Казанцев - Смерть без работы не останется

Остановка, машина куда-то въехала, спустилась по какому-то пандусу, потом звук мотора стал отдаваться в стенах большого помещения. Наверное, подвала или большого гаража. Большой гараж? Откуда это? Лера сама себе удивилась, потому что никогда в таких больших богатых домах с такими огромными гаражами она не была. Из фильмов? Точно! Вот тебе и пришлось в жизни увидеть, сейчас увидишь…

С детства она мечтала, как и все девушки, что встретится ей однажды молодой человек, который даст ей все, чего она достойна, который окутает ее заботой, который создаст (не купит или построит, а именно создаст) для нее такой дом, какие показывают в западных фильмах. И… и вот…

Дверь фургона открылась, и Лера увидела в самом деле стены большого низкого помещения с прямоугольными колоннами. Перед машиной стоял мордатый мужчина в длинной арабской белой рубахе. Воротник-стойку покрывал двойной дряблый подбородок, а красные вывернутые губы кривились в гаденькой усмешке.

Мужчина что-то залопотал на своем языке, и охранники послушно стали выталкивать девушек из машины. Лера вылезла первой, хотя ноги ее совсем не слушались. Две ее спутницы, с которыми они не только не познакомились, но даже не обменялись словом, спустились следом и почти упали на каменный пол. Повинуясь приказам толстого, подбежали три женщины, схватили каждая свою девушку за руку и потащили куда-то.

Потом был душ. Незнакомые женщины вертели голых девушек, осматривая и зло бросая какие-то замечания. Они заставляли снова и снова мыться, тыкая пальцами в ноги, в низ живота, в промежность и изображали руками обилие мыльной пены. Собственно, мыли их не мылом, а шампунями, от аромата которых начинала кружиться голова.

Девушки плакали, а женщины хлестко били их по спинам и лицу ладонями и что-то резко и грубо говорили. Лера держалась и не плакала. Она никак не могла избавиться от ощущения ирреальности всего происходящего. Ей все казалось, что она сейчас проснется и все пропадет. Снова будет Екатеринбург, знакомые лица, а может, и дом и мамино лицо. Но ничего не пропадало, только внутри все сжималось в холодном ужасе от предстоящего, и никуда от этого ужаса было не деться.

Их заставили надеть какие-то длинные рубахи из тонкой хорошей ткани, на ноги что-то наподобие сандалий, на головы платки. Они шли покорно, как овечки на бойню. Две другие девушки шмыгали носами, но уже боялись плакать. А может, просто уже выплакали все слезы.

Потом открылась дверь. Леру и двух девушек завели в просторное помещение, куда сквозь цветные легкие занавеси с обширного балкона попадало много света и воздуха. Был даже едва уловимый аромат цветов. Это был аромат надежды, тоскливое напоминание о том мире, в котором были счастье, покой и дом. В просторном зале стояли в ряд около десятка девушек в таком же примерно наряде, как и у Леры. Несколько женщин сновали среди пленниц, старательно выстраивая их в один ряд, заставляя не сутулиться, выставлять напоказ свои лица.

Страх совсем сковал Леру, она была близка к обмороку. Она опять потеряла способность справляться с собой. В зал быстрой походкой вошел невысокий араб в национальной рубахе и платке, прижатом на голове черным кольцом. На вид ему было лет шестьдесят, но темные очки скрывали возраст. Был он толст, потен, губы араба постоянно шевелились. То ли он ворчал постоянно, то ли это был какой-то физический дефект. В сопровождении давешнего мужчины, который встречал девушек в подвале, он стал обходить строй русских невольниц. Кто-то истерично закричал, одна девушка упала без чувств. Араб подошел и остановился перед Лерой. Он снял очки и посмотрел на нее. Лера увидела влажные, как маслины, глаза и море похоти в них. Больше она ничего не помнила…

— …Слушай, сюда, — многозначительно шевелил бровями Башка и поглядывал то на Антона, то на Перца. — Повезло тебе. Леон в авторитете, Леон человек высокий. Если ты Леону понравился, то жизнь у тебя сложится. Ты, главное, не перестарайся. Кого Леон любит, тот как сыр в масле катается, а кого он не любит, тот больше суток не живет.

— Я не понял, о чем ты толкуешь, — поинтересовался Антон. — Я зачем Леону нужен?

— Как? — уставился Башка. — Ты че? В охране будешь, личным телохранителем!

— А-а! Так там еще и работать придется?

Башка с Перцем переглянулись, а потом дружно заржали, тыкая Антона кулаками в плечи. М-да, буря эмоций и минимум интеллекта. Ладно, что дальше.

— Ты смотри, — наконец, просмеявшись, стал поучать Башка, — с нами шутить можно, с другими можно, а с Леоном нельзя. Языком не молоти, пока сам не спросит. Понял? Жить будешь там, где скажут.