Джеймс Хедли Чейз - Каждый умирает в одиночку

— Конечно, это риск, но… Я надеюсь, мы сможем найти что-нибудь в этом костюме. Клегг сейчас работает над ним. Помимо этого, его мог искать Миллс. Это все, что я знаю. Я думаю вернуть его обратно, а затем предъявить Барклею.

— Рискованно, но я предполагаю, это единственное, что ты можешь сделать. Что случилось с ее нижним бельем, туфлями и чулками?

— Я не знаю. Они тоже могут быть спрятаны где-нибудь у Барклея. У меня не было много времени на поиски до того, как приехал Миллс. Но я могу поискать, когда снова пойду туда.

— Так ты идешь и к Миллсу?

Я поморщился:

— Думаю, да. Мне не очень хочется снова натолкнуться на него, но идти придется. Возможно, он не имеет никакого отношения к убийству. Я начинаю думать, что так и есть, но мы должны в этом убедиться, перед тем как сбросить его со счетов.

— Это все вопрос времени, не так ли? Мы должны выяснить это до того, как это сделает полиция.

— Как только Клегг закончит с пиджаком и юбкой, я вернусь к Барклею. В настоящий момент ситуация выглядит так, словно убийца он. Если я смогу расколоть его, дело в шляпе. Позвони Клеггу, ладно? Спроси, что у него там.

Пока она звонила, я снова подошел к окну. Меня озадачивало многое. Почему Дана была раздета? Почему Анита отдала ей свое ожерелье? Расстаться с бриллиантами на двадцать тысяч долларов и что получить взамен? Неувязочка. С другой стороны, она, может быть, и не давала ожерелья Дане. Она могла попросить ее присмотреть за ним, например. Она могла собираться встретиться с шантажистом и боялась, что он отберет его у нее. Так или иначе, но я не мог представить Дану, берущую ожерелье в качестве взятки. Было очень похоже на то, но чем больше я думал об этом, тем менее возможным это казалось. На нее это было совсем не похоже.

Меня позвала Паула:

— Клегг на проводе. Он хочет поговорить с тобой.

Я взял трубку. Клегг сообщил, что он не смог найти ни пятен крови, ни песка — ничего, что могло дать мне зацепку. Я поблагодарил его, пообещал забрать костюм по пути в город и повесил трубку.

— Ничего, — сказал я в ответ на вопрошающий взгляд Паулы. — Значит, она не могла быть одетой в это, когда ее убили. Передняя часть ее черепа была вмята, поэтому, что бы на ней ни было, оно должно было быть запачканным кровью.

— Возможно, он заставил ее раздеться, перед тем как застрелил ее.

— Если он сделал это, наверняка в ее одежде должны были быть песчинки.

— Она могла раздеться в автомобиле.

— Да. — Я пробежался пальцами по волосам. — Надо повидать Барклея. Я возьму с собой Кермана. Возможно, нам придется немножко потолкать этого парня, и у меня есть предчувствие, что это не так-то просто.

Когда я шел к двери, зазвонил телефон.

Паула взяла трубку, послушала и посмотрела на меня:

— Звонок из комнаты швейцара. Сюда поднимается Брендон.

Я схватил шляпу и плащ:

— Задержи его, Паула. Скажи ему, что не знаешь, где я, но я буду завтрашним утром. Я пойду через черный ход.

Я рывком открыл дверь и выбежал в коридор. Едва я достиг поворота в коридоре, как услышал звук открывающихся дверей лифта. Мне удалось ускользнуть из поля зрения Брендона. Он протопал к моей двери и нетерпеливо постучал.

Я поставил машину под тем же буковым деревом на въезде на Вилтшир-авеню, снял регистрационный номер с рулевой стойки и вышел из автомобиля на солнцепек.

— Отсюда мы и пойдем. Это в начале улицы.

Керман неохотно вышел из машины, поправил красно-голубой шелковый платок, торчащий из его левого кармана, пробежал большим пальцем по кромке своих щегольских усов и простонал:

— Так далеко? Такое ощущение, что мои ноги ходили по раскаленным докрасна углям. Думаешь, он даст нам попить?

— Скорее он даст двуручным мечом по нашим с тобой головам, — ответил я, засовывая под мышку пиджак и юбку Даны, свернутые и упакованные в оберточную бумагу. — Он коллекционирует средневековое оружие.

— Что ж, это мило, — произнес Керман. — Двуручный меч, говоришь? Это как раз то, чем меня еще ни разу не били.

Мы шли бок о бок вдоль по длинной аллее, держась в тени деревьев.

— Идея в том, чтобы попасть в его спальню и подбросить вещи Даны в шкаф так, чтобы нас не заметили, — проинформировал его я, когда мы остановились около обитых железом ворот. — Если он в саду, задержи его беседой до тех пор, пока я не присоединюсь к тебе. Если он в доме, мне придется надеяться на то, что он не услышит меня. Наше счастье, если его нет дома.

— Ты будешь выглядеть немножко глуповато, если он поймает тебя и вызовет полицию, — ухмыльнулся Керман. — Могу представить лицо Брендона, когда тебя приведут с обвинением во взломе и посягательстве на собственность.