Джеймс Хедли Чейз - Каждый умирает в одиночку

Лет примерно двадцати четырех или двадцати пяти, она чем-то напоминала неограненный алмаз, вероятно резкими, жесткими чертами лица. У нее был тот безнадежный, страдальческий взгляд, который обычно бывает у калек, уголки ее тонкого, аккуратного рта были немножко опущены и как будто намекали на насмешку, которая могла быть, а могла и не быть у нее в мыслях. Ее темные, блестящие волосы до плеч слегка завивались на концах. На ней были надеты свободные коричневые брюки и голубой кашемировый свитер, слишком мешковатый, чтобы показать очертания ее фигуры, если она у нее вообще была, в чем лично я сомневался.

Я снял шляпу и вежливо ухмыльнулся, дабы показать ей, что я человек дружелюбный. В ответ не последовало ни улыбки, ни приветствия — ее лицо словно застыло.

— Вы из «Юниверсал сервисез»? — спросила она таким голосом, на котором можно было резать хлеб. У нее на коленях лежала книга, и один худой палец прижимался к ней так, словно она боялась, что слова соскользнут со страницы.

— Леди, именно я и есть «Юниверсал сервисез».

— Тогда вы не должны приближаться к парадному входу, — сообщила она. — Для коммивояжеров вход правее и сзади.

Я поблагодарил ее, но, когда она опустила глаза в книжку, продолжил свой путь.

— Куда вы идете? — повысив голос и строго глядя на меня, требовательно спросила она. — Я сказала, для коммивояжеров вход…

— Правее и сзади, — прервал я ее. — Знаю. Я расслышал вас с первого раза. Между нами и бегониями, мисс Серф, он мог бы быть левее и спереди. Он мог бы быть на крыше или под фонтаном. Меня это не особенно интересует. В один из дней, когда у меня будет время, я взгляну на него. Возможно, он стоит того. Я внесу его в свой ежедневник после дождика в четверг. Спасибо за предложение.

Но она уже снова нагнулась над книжкой, очевидно не слушая. Ее длинные, темные локоны свесились ей на лицо. Какая жалость. Я мог поспорить, она выглядела так, словно проглотила пчелу.

Кажется, оставаться на месте дольше смысла не было. Так как ее не волновало, здесь я или нет, я, уже слегка вспотев, продолжил свой длинный путь к парадному входу, размышляя о том, что она определенно не принадлежит к тому типу девушек, которых вы приглашаете в пивную, надеясь, что они покажут вам свои подвязки.

Дворецкий, открывший дверь, был высоким, по-царски выглядевшим мужчиной с лицом вышедшего на пенсию политического деятеля и с манерами епископа. Когда я представился, он сообщил, что мистер Серф ожидает меня. Он провел меня сквозь холл, который был чуть меньше, чем станция «Пенсильвания». Вдоль прохода к лифту, поднявшему нас на два этажа, стояли доспехи и скрещенные мечи. От лифта я проследовал за его натянутой спиной, отмахав еще одну милю по коридору, ведущему к комнате с видом на переднюю лужайку и на океан, которая, несомненно, являлась кабинетом великого человека.

— Я доложу мистеру Серфу, что вы прибыли, сэр, — отчеканил дворецкий, отвесив формальный поклон. — Он не заставит вас долго ждать.

Он удалился, волнуясь так же, как снежинка, которая ложится на вашу шляпу.

Джей Франклин Серф выглядел именно так, как должен был выглядеть настоящий глава компании «Навигейшн», стоивший шесть миллионов долларов. Вокруг него царила надменная и авторитетная атмосфера, не терпевшая никакого вздора. Было совершенно очевидно, что его дорого кормили с тех пор, как он преуспел и разбогател. Он был высок и массивен, кожу покрывал легкий загар, а глаза его были такими же голубыми, как и незабудки, и такими же безличными. Ему было предположительно далеко за пятьдесят, но он пребывал в здравом рассудке и вообще был в форме. От шапки его редеющих волос до ранта его сверкающих ботинок он был воплощением человека, творившего добро.

Бодро войдя в комнату, он закрыл дверь и оглядел меня так, как миллионеры рассматривают предложение, которое, возможно, будет стоить им денег.

— Вы Маллой? — рявкнул он, и я подумал о том, что при звуке его голоса наверняка многие из его служащих готовы упасть на колени.

Я подтвердил, что это именно я, и стал ждать. Я достаточно долго проработал с миллионерами, чтобы знать, что если есть вещь, которую они ненавидят больше, чем быть покусанным собакой, так это прислушиваться к чьему-либо голосу, кроме их собственного.

— Из «Юниверсал сервисез»? — продолжил он, желая удостовериться во всех фактах.

— Верно, мистер Серф.

Он невнятно хрюкнул и с сомнением уставился на меня. Он явно хотел что-то сказать, но передумал и вместо этого подошел к окну и уставился вдаль, вероятно глубоко задумавшись. Если только он не заплатил и за пейзаж и теперь не захотел отдачи от денег.