Джеймс Чейз - Ты найдешь – я расправлюсь

«Хелен, встречай меня на дорожке за садовой калиткой, если мы разминемся. Эд.» Я указал даже время и дату и написал это на листке с фирменной шапкой виллы.

— Когда копы найдут кое-какие твои вещи в камере хранения, там будут и некоторые из пленок, — продолжал Карло. — Они также найдут письмо Хелен к тебе, которое окончательно захлопнет мышеловку, если ее еще надо будет захлопывать. Она написала его перед тем, как упала.

Я сделал усилие, чтобы подняться. Мне еще не приходилось вляпываться до такой степени, и это приводило меня в ярость.

— Она никогда мне не писала, — сказал я.

— О нет, писала. Я заставил ее. Это замечательное письмо. Она в нем рассказывает, как сняла виллу и как вы на ней будете жить под именем мистера и миссис Шерард. Это полный финиш, приятель. Я хорошо тебя прихватил.

Но у него все получалось слишком гладко. Я был уверен, что он лжет. Нет этого письма, не было причин его писать. Но для того, чтобы меня прикончить, хватит и записки, которую я писал для Хелен.

— О'кей, значит, ты меня хорошо прихватил, — проговорил я. — Ну и что ты собираешься с этим делать?

Он поднялся на ноги и начал расхаживать по комнате. Ко мне он не приближался, но наблюдал за мной.

— Я уже много месяцев искал такого парня, как ты, — промолвил он. — Когда Хелен рассказала мне, кто ты такой, я понял, что ты мне нужен. У меня есть для тебя работенка. Ты должен перевезти для меня один пакет через французскую границу. Тебе это не составит труда. Проскочишь запросто. С твоей биографией и работой они даже не откроют твои сумки, может, только заглянут в машину. Я уже несколько месяцев копил товар для такого случая.

— Что за товар? — спросил я, наблюдая за ним.

Он усмехнулся:

— Тебе незачем это знать. Все, что тебе нужно, — это отвезти его в Ниццу. Ты проведешь ночь в отеле, машину оставишь в гараже. Я положу пакет тебе в машину перед твоим отъездом, а мой человек в Ницце заберет его в течение ночи. Все очень просто.

— А если я не поеду, Карлотти получит мою записку к Хелен?

— Хорошо соображаешь.

— А если я все сделаю, что будет дальше?

Он пожал плечами:

— Ты хорошо проведешь отпуск и вернешься назад. Затем месяцев через шесть тебе, может, придется снова съездить в Ниццу. Газетчики часто куда-то ездят. Ты словно нарочно создан для этой работы. Поэтому я тобой и занимался.

— А Хелен принимала в этом участие? — спросил я.

— О, конечно, но очень недолго. — Он скривился. — Она хотела выставить тебя на тысячу баксов, но я ее от этого отговорил. Я ее убедил, что ты можешь быть гораздо полезнее как перевозчик.

Я вдруг понял, что все это означает.

— Она была наркоманкой, не так ли? — спросил я. — Вот почему ей были так нужны деньги и почему ее не заботило, как они добыты. А сейчас речь идет о партии наркотиков, которую я должен доставить для тебя в Ниццу?

— Ты же не думаешь, что это пудра для лица, а, приятель? — усмехнулся он.

— Ты накачивал ее наркотиками?

— Так и есть. Я всегда стараюсь помочь женщине, если ей нужно потратить лишние деньги.

— Это твоя или ее идея, чтобы мы поехали на виллу?

— А что тебе за дело?

— Это была твоя идея, так? Это была очень удобная вилла, и рядом была очень удобная скала, чтобы с нее падать. Ты знал, что я не включусь в вашу игру, если ты как следует меня не прихватишь. Ты устроил ловушку, сбросил Хелен со скалы, и я попался.

Он рассмеялся:

— У тебя правда очень богатое воображение. В любом случае это байки, и ты ничего не докажешь, приятель, а я докажу, что мне надо.

— Она снимала тебя на пленку, когда вы были там вдвоем? Ты поэтому так старался избавиться от пленки?

— Ничего подобного, приятель. Не беспокойся так о пленке. Это все было устроено только для того, чтобы навести копов на мысль об убийстве. — Он закурил еще одну сигарету. — Давай перейдем к делу. Ты поедешь в Ниццу или мне послать записку Карлотти?

— Похоже, у меня не очень богатый выбор, а?

Я как бы между прочим оглядел комнату в поисках подходящего оружия. Ничего стоящего, чтобы нанести ему удар, не было. Я знал, что одними кулаками мне его не одолеть.

У дверей стоял небольшой журнальный столик, а на нем — массивная ваза с гвоздиками. Рядом с вазой я увидел большую фотографию в серебряной раме. На ней была Мира Сетти в белом купальном костюме. Она лежала в шезлонге под большим зонтом. Эта фотография что-то смутно мне напоминала, но я едва взглянул на нее. Мой взор приковало тяжелое стеклянное пресс-папье, стоявшее рядом. Это, сказал я себе, может пригодиться.