Ричард Пратер - Двойные неприятности

Он взглянул на Алексис, и она одарила его очаровательной улыбкой.

Веревку наконец удалось развязать, и доктор Фрост принялся растирать запястья.

— А что заставило вас предположить, что вашей дочери могут быть известны планы Сэнда? — продолжал наседать я.

— Сама эта мысль, естественно, казалась мне нелепой. Но в одном из телефонных разговоров Сэнд сказал этому... негодяю, что я буду главным свидетелем на слушаниях Хартселльской комиссии. Об этом не знал никто, кроме моей дочери. Причем я сообщил ей об этом под честное слово. Поэтому сначала я решил, что дочь все-таки разболтала об этом мужу. Теперь-то мне известно, что мистер Сэнд получил эту информацию от членов комиссии или еще от кого-нибудь. Мне же казалось, что первое его предположение было более правильным. Нам все еще были очень нужны его показания, но он не собирался их давать... скорее всего. Не собирался. Но может, и даст.

И словно в подтверждение моих мыслей, Драм сказал:

— Ну, теперь все становится на свои места, Шелл... Сэнд, Аббамонте... Рейген. Магнитофонные пленки, можно сказать, у тебя в руках. Теперь единственное, чего нам не хватает, — это дневника.

— Верно, — согласился я. — И я не перестаю думать о книжице, которую видел в чемодане миссис Сэнд.

— Какая еще книжица? О чем мелют эти дуралеи?

Это Алексис вмешалась в наш разговор. Очаровательная улыбка исчезла с ее лица. Она больше не улыбалась.

Драм словно не слышал ее гневной реплики и продолжал, обращаясь ко мне:

— Ты имеешь в виду небольшую книжицу в кожаном переплете, о которой ты вспомнил, когда я рассказывал тебе о дневнике Нелса Торгесена, не так ли?

— Совершенно верно. Назовем эту небольшую книжицу в кожаном переплете условно дневником.

Драм ухмыльнулся:

— А не говорил ли ты, что он находился в ее чемодане в «Статлере»?

— Естественно, говорил.

Мне нужно было кое-что предпринять, прежде чем продолжать разговор, и я с жестом, обращенным к Драму, сказал:

— Позволь мне?

Он кивнул в знак согласия. И сейчас, как это не раз случалось прежде, мы мыслили одними и теми же логическими категориями и совершенно синхронно, а следовательно, понимали друг друга без слов.

Я обратился к Алексис:

— Миссис Сэнд, вы поручили мне найти вашего отца, доктора Гедеона Фроста. Вот он. Я его нашел.

Драм снова ухмыльнулся. Глаза Алексис излучали ледяной холод.

— Итак, дело закрыто. И наши отношения закончены. — Я повернулся к Драму и учтиво склонил голову, говоря: — Прошу, ваша очередь.

Он повторил:

— А не говорил ли ты, что небольшая книжица в кожаном переплете, которую мы договорились называть дневником, была в ее чемодане в «Статлере»?

— Да, говорил. Но я тогда не обратил на нее внимания. Я был уверен, что разгадка в чековой книжке. Блестящий дедуктивный вывод, должен вам признаться.

— Блестящий.

— Она не оставила чековую книжку в туалете. Я это тщательно проверил. Настолько тщательно, что уверен: дневника она там тоже не оставила.

— А Рейген сказал, что дневника не было в чемодане.

— Точно. Я ему верю.

— А ты находился с ней все это время...

— От «Статлера» до Блю-Джей, почти неотлучно, да.

— Рейген захватил ее непосредственно в Блю-Джей. Следовательно, если он дневник не нашел... — Я медленно продолжал: — Он должен сейчас находиться при ней.

И мы оба уставились на Алексис. Ее лицо утратило свои обычные краски и радужное выражение. Оно стало мертвенно-бледным и даже тусклым.

— Вы сошли с ума, — сказала она, — идиоты несчастные!

Драм не дал ей договорить:

— Это же был дневник, не так ли, Алексис? Дневник Нелса Торгесена?

— Вы тронулись...

И тогда я сказал ласково, таким же ласковым тоном, каким говорил доктор Фрост:

— Если это не дневник, Алексис, то вам нечего бояться и вы чисты. Если же все-таки это дневник, тогда Таунсенда Хольта убили вы.

Она снова попыталась прервать меня, но вмешался Драм:

— Значит, маленькая книжица пропала где-то между «Статлером» в Вашингтоне и Блю-Джей. Но далеко она уйти не могла. Она где-то здесь. — Драм не сводил глаз с Алексис, но обращался ко мне:

— И куда она могла запропаститься, Шелл?

— Туалет в «Статлере». Миссис Сэнд носила свой чемодан с собой туда. Вот тогда-то все и произошло. Поистине прозрачное белье с оборочками.

Драм посмотрел на Алексис.

— Ну и? — сказал он.

— Ведь мы можем и обыскать вас, или вы предпочитаете все-таки сказать нам правду? — Я бросил взгляд на веревки, которыми она была связана. — Вам отсюда не уйти.