Ричард Старк - Афера с редкими монетами

Они прошли вдоль стены к лифтам.

— Тебе не нравится эта затея, да? — спросила она.

Затея ему действительно была не по душе, но вслух он сказал:

— Просто я пока не понимаю, как все это будет происходить. Только и всего. Может быть, я никогда не смогу этого себе представить. Я просто не знаю.

Двери лифта раскрылись, и они вошли в кабину.

— Но ведь здесь будет столько денег. И все в одном месте, — напомнила она.

— А сколько товара будет у этих ребят при себе? У каждого по кейсу?

— Это в худшем случае, — сказала Клер. — Большинство из них привезут больше. Наверное, по два или три.

Лифт остановился на седьмом этаже. Выйдя из него, они пошли по коридору.

— Значит, считаем в среднем по два кейса на человека, — рассуждал вслух Паркер. — Они набиты монетами, а следовательно, должны быть тяжелыми, приблизительно фунтов по пятьдесят.

— Вот это да, — удивилась она. — Так много?

— Полторы сотни «дипломатов», — продолжал он, открывая дверь в номер. Они вошли, и он включил верхний свет.

— Семь тысяч пятьсот фунтов, — подсказала Клер тоненьким голоском.

— Для удобства округлим до целого числа, — сказал Паркер. — Итого четыре тонны. Вот она твоя идея — силами шайки из трех-четырех мужиков стащить четыре тонны багажа.

— Но ведь должен же быть какой-то выход, — возразила она с таким видом, как будто сама была готова поверить в то, что говорила. — Если хорошенько подумать, то можно найти способ, как это провернуть.

— Флаг тебе в руки, — обронил он.

— Черт возьми, — вспылила она, — ведь ты же вроде считаешь себя профессионалом! Так почему же ты сам ничего не можешь придумать?

— Уже придумал. — Он подошел к кровати и растянулся на ней, закинув руки за голову.

— Уже? И что же?

— Мы не станем соваться в хранилище. Вместо этого в субботу поздно ночью обчистим сам зал.

— Но как?

— Еще не знаю. Может быть, это дело и не выгорит, но только если что-то и может получиться, то только в зале и только ночью в субботу.

— Но тогда весь товар будет распакован, — попробовала возразить она.

— Очень хорошо. Можно будет выбирать. Взять самое лучшее.

Клер неуверенно улыбнулась. По всему было видно, что она сомневается и ей очень хочется, чтобы он поскорее развеял эти сомнения.

Тогда она спросила:

— Ты действительно считаешь, что такое возможно?

— Я еще не знаю. Мне нужно задать Лабатарду несколько вопросов. Позвони ему сейчас и скажи, что с утра мы к нему заедем.

Она уже было протянула руку к телефону, но затем остановилась и переспросила, оглянувшись:

— С утра?

— Как хочешь, — сказал он в ответ.

— А если я откажусь, то сделка будет расторгнута?

— Вовсе нет. Если ты откажешься, то сейчас поедешь домой, а утром заедешь за мной.

Она, казалось, ненадолго задумалась, по-прежнему оставаясь стоять у телефона.

— Но тогда придется потратить много времени на бесполезную езду, не так ли?

Паркер поднялся с постели и направился к ней. А немного погодя она позвонила туда, куда собиралась.

— Так дело не пойдет, — сказал Билли. Утром, примерно в половине одиннадцатого, они все собрались во дворе позади дома. В дальнем конце двора находилась небольшая жаровня, сложенная из кирпичей, на которой Билли собственноручно готовил гамбургеры. Дрова были не совсем сухие, и печь нещадно дымила.

Лемке сидел на нижней ступеньке крыльца черного хода с банкой пива в руке, водрузив на голову старую соломенную шляпу и щурясь от яркого солнца. Клер, одетая в голубые джинсы и белую блузку, расположилась в полосатом шезлонге, оказавшемся единственным предметом мебели во всем дворе. Паркер был полон решимости. Он непрестанно расхаживал по заваленному рухлядью двору, подобно тому, как пантера мечется по открытому вольеру в зоопарке.

— А в чем проблема? — спросил Паркер. — Почему, собственно...

— Вы забираете ценные монеты, — говорил Билли, взмахивая рукой с лопаткой для переворачивания гамбургеров, — и просто ссыпаете их в холщовый мешок. Тащите их куда-то и там вываливаете на стол. Да вы вообще-то понимаете, что творите?

— Пока еще нет, — признался Паркер. — Что же?

— Вы снижаете их ценность, — ответил Билли, — возможно, процентов на двадцать пять. Монеты — гораздо более деликатный товар, чем вы думаете. Они трутся, бьются одна о другую, и от этого их ценность значительно снижается. Это все равно что скатиться от «unc» до просто «VF». [1]

— Билли, — устало проговорила Клер, — они не знают этих твоих терминов.