Ричард Старк - Похищение черного льда

Покачав головой, он в раздумье зашагал по комнате.

— Хорошо? Что ты под этим подразумеваешь? Пока мы не знаем, хорошо это или плохо, как не знаем и того, где лежат бриллианты, как они охраняются...

— Ты знаешь, что я имею в виду.

— Ты думаешь, что это дело справедливое.

— Да.

— Я не занимаюсь делами только потому, что они кажутся справедливыми.

— Я знаю. Ты делаешь это ради денег, но я была бы рада, если бы ты делал это еще и ради справедливости.

— Пока ничего не могу сказать, — ответил Паркер. — Посмотрю.

— Я знаю, что ты занимаешься этим не только ради денег, тебе нужно еще, чтобы случай был интересным.

Она была не права; бывали случаи, когда он работал исключительно ради денег, но если работа пробуждала в нем интерес, она шла намного лучше. Было бы интересно составить для этих любителей хороший план и заставить их поработать себе на пользу. И та часть его натуры, которой всегда доставляла удовольствие профессионально грамотно проведенная операция, была уже увлечена этим проектом, ей уже не терпелось разузнать все оставшиеся пока неясными детали.

Однако были и аргументы против. Эти люди — любители, пусть даже они жестки и непреклонны. И они уже успели создать вокруг себя слишком много шума, из-за которого появились Хоскинс, генерал Гома с бывшими колонистами и кто знает, сколько еще людей. Все это может сильно усложнить работу.

Он продолжал ходить по комнате, раздумывая.

Молчание нарушила Клер:

— К тому же, дорогой, я могла бы помочь тебе, быть с тобой.

Паркер остановился и хмуро посмотрел на нее:

— Что ты этим хочешь сказать?

— Ведь все это будет происходить в Нью-Йорке, правда? Пока они будут готовиться, тебе придется находиться там.

— Не хочешь же ты в этом участвовать?

— Конечно нет. Но мы могли бы жить все это время вместе. Не так, как раньше, когда ты во всем этом участвовал один.

— Возможно, мне и сейчас придется это делать самому.

— Зачем? — В ее голосе прозвучала тревога. — Ведь они этого не особенно хотят.

— Однако это может оказаться необходимым. А может, и нет. Кто знает...

— Чтобы вести войска в битву? Но им нужен только организатор и учитель.

— Говорю тебе, такая возможность существует.

Прикусив губу, она растерянно помолчала, потом полусердито, как бы отбрасывая сомнения, пожала плечами:

— Хорошо. Пусть даже так.

— Мне не хотелось бы, чтобы ты в этом участвовала. Например, присутствовала при встречах и все такое прочее.

— Я тоже этого не хочу. Но между вашими встречами мы могли бы жить вместе. — Она улыбнулась. — Кроме того, мои хождения по магазинам оказались прерванными. У меня будет чем заняться в Нью-Йорке.

Паркер подошел к окну. На море падала вытянутая тень отеля, небо на горизонте потемнело; наступил вечер. За спиной раздался голос Клер:

— Уже восемь часов.

— Я знаю.

— Поискать номер их телефона?

Что ему терять? Надо посмотреть, как пойдут дела.

— Мотель “Санрайз”, — сказал он.

— Входите, — сказал Гонор. — Сюда. Паркер проследовал за ним в номер. Мебель в номере была новой, безликой, дорогой, словно была закуплена в магазинах, на витринах которых располагалась табличка: “Только для продажи”. На одной стене Паркер увидел исполненную грубыми мазками картину, изображавшую негритянских танцоров перед желтоватой хижиной, на другой — вырезанную из черного дерева маску; каких-то иных признаков, указывающих на то, что здесь живут африканцы или люди, которые хотя бы что-то слышали об Африке, не было, так что, по-видимому, художник по интерьеру просто выбрал для украшения комнаты первое, что случайно попалось ему на глаза.

Небольшая гостиная была выполнена в теплых зеленовато-серых тонах; окна ее глядели на Пятую авеню и Сентрал-парк. Справа, на зеленой софе, сидели Формутеска и третий человек из Майами. У окна, задумчиво глядя на парк, словно пытаясь разглядеть там что-то, незаметное с первого взгляда, стоял довольно пожилой негр, с очень черной кожей и густыми седыми волосами. На нем и на Гоноре была европейская одежда, а Формутеска и третий были в красных мантиях, как и при первой встрече.

Обращаясь к старому негру. Гонор представил:

— Это Паркер.

Старик, повернув голову, изучающе посмотрел на него — взгляд выражал усталость и недоверие. У него были неторопливые манеры мудреца, не ждущего от людей ничего хорошего.

— Сколько еще? — обратился Паркер к Гонору.