Владимир Колычев - Любовница авторитета

– Деньги любят тишину, – немного подумав, выдал Лукомор.

В принципе, он согласен был с Фраером, но именно это его и убивало. Не хотел он соглашаться с этим хреном, который вдруг вырос посреди бугра.

– Вот и я о том же.

– Что там слышно про мое дело?

Нехорошо поступил Одинцов, слишком жестко обошелся он с Лукомором. После встречи с ним остались ну очень неприятные воспоминания и плюс обвинение по уголовному делу о наркотиках. Квас взял все на себя, но Лукомор по-прежнему под статьей. Хорошо, суд постановил изменить меру пресечения, а то бы он сейчас на крытом парился…

– Свидетелем пойдешь, – кивнул Фраер.

– Пойду. По дорожке. Которую мои адвокаты выкладывают.

– Будет дорожка. Если твоим людям не будут мешать…

Лукомор кивнул. Фраер действительно мог помочь ему сесть на скамью подсудимых. Есть за ним сила…

– Что с Дарьей Алексеевной?

Даша ни в чем не отказывала Лукомору и в постели выкладывалась на полную, но это не притупляло остроту ощущений. Она оставалась все такой же желанной. И в ее деловой ценности никаких сомнений… Даша нужна была вору, и он готов был ради нее на многое, если не на все.

– Обвиняют ее. В убийстве какого-то там Карцева, – спрятав усмешку, сказал Фраер.

Похоже, он знал, в каких отношениях состояла Даша с покойником. Или, вернее, лежала…

– Да, я в курсе, – скривился Лукомор. – Одинцов под нее роет.

– Не знаю, кто там конкретно роет. Меня не интересуют частности, мне важно знать, что там в общем..

И снова Фраер усмехнулся себе под нос. Знал он, какую трепку задала ему эта «частность» по фамилии Одинцов.

– А в общем, работа идет. И в частности тоже… В принципе, эту работу можно остановить, – загадочно улыбнулся Фраер.

– Как?

– Я попробую решить этот вопрос.

– Тогда и поговорим! – постановил Лукомор.

– Нет, – покачал головой Фраер. – Или мы снимаем нашу проблему сейчас, или она решается потом, но без тебя… Я не боюсь тебя, Дмитрий Андреевич. И ты не боишься меня. Это плохо. Но я готов.

Фраер держался очень уверенно. И это не было блефом: он реально владел силой, которая могла сокрушить Лукомора. И с этим нельзя было не считаться.

– Хорошо, мы поделим город.

– И будем жить без проблем… – улыбнулся Леня. И добавил: – Если сами не будем их себе создавать.

А Лукомор как раз думал о киллере, который должен был решить с Фраером.

Но, может, лучше не надо вмачивать рога в это дело? Вдруг киллер облажается, тогда последует ответка… А она последует, потому что Фраер такое же твердое тело, как и сам Лукомор. А еще может впрячься Одинцов, с которым также не просто.

Сильный порыв ветра швырнул в окно желтый кленовый лист, и крупные капли дождя с шумом пристрелили его к стеклу. Полковник Саньков повернул голову на звук.

– Осень, – глубокомысленно изрек он.

– Осень, – настороженно кивнул Одинцов.

Неспроста начальника потянуло на лирику. Что-то гложет его изнутри, не дает покоя. Так бывает, когда человек идет против самого себя.

– А там зима, новый год… Сколько тебе в следующем году стукнет? – спросил Саньков.

Издалека заходит начальник, не к добру это.

– Тридцать семь.

– А ты все еще капитан.

– Ничего, мне хватает.

– Сложный ты человек, Одинцов, – покачал головой Саньков.

– Да нет, у меня все просто. Взялся за нитку и тяну по прямой, без всяких там загогулин. Все просто.

– И что ты там вытянул?

– Еще не вытянул, но уже дотянулся.

– До Семеновой?

– Ну, вы же о ней хотели поговорить, товарищ полковник? – усмехнулся Максим.

Знал он, догадывался, почему Саньков такой заковыристый.

– И что ты там нарыл?

– Ну, пока рано говорить…

Максим вышел на человека, который снял дом для Конюха. И связь между этим мужчиной и Семеновой установил. Но этого мало, чтобы предъявить обвинение. Поэтому рано трубить в фанфары, то есть извещать своего начальника… Даже если он будет настаивать, рано…

– Я так понял, Кружилов тебе больше не интересен, – сказал Саньков.

– Ну почему же, интересен…

– Им и занимайся.

– Занимаюсь.

– Он Карцева заказал. И на тебя покушался. Что здесь непонятного?

– Все понятно. И главное, логично… Только доказательств нет.

– Конухов на него показал.

– Конухова нет. И не Кружилов его отравил…

– А кто?

– Вот я и хочу это узнать.

– На Семенову думаешь?

– А на нее что, думать нельзя? Она что, неприкосновенная?

– Ну, в какой-то степени, – Саньков отвел в сторону глаза.