Кирилл Казанцев - Трижды преданный

– Еще раз спрашиваю – что вам надо?

– Просто ответьте на вопрос: вы знаете, где тогда ваш муж достал деньги?

Женщина поджала губы, отвернулась, смотрела на часы и стенку, увешанную небольшими картинами, смутно видимыми в полумраке.

– Заработал, так он сказал мне. Я не знаю.

Похоже, не врет, слишком трудно дались ей эти слова. Буквально выдавила их из себя, и заметно, что вспоминать о тех днях ей не хочется. Может, забыла уже, да пришлось. Ничего, дорогая, это только присказка, сказка впереди.

– Зато я знаю, – заговорил Олег. – Это была взятка, ваш муж отпустил преступника на свободу, а вместо него посадил невиновного человека. Вы живете взаймы, голубушка, и уже целых пять лет. Пора отдать долг.

Чиркова смотрела на него исподлобья, свела к переносице тонкие темные брови и все порывалась перебить, но не решилась. Потом выпрямилась, подняла голову и принялась крутить на запястье широкий браслет, сжимая его с такой силой, будто хотела смять, как бумагу.

– Не может быть, – наконец произнесла она. – Стас бы так никогда не поступил, он порядочный человек, я его хорошо знаю. Вы врете! Что вам надо?

– Не вру, – отозвался Олег. – Я не вру и докажу это. Смотрите.

Он нашел в телефоне запись разговора с Осиповым, включил просмотр и подал телефон Чирковой. Та осторожно положила его на ладонь и смотрела, не отрываясь, слушала сбивчивую речь поганца. Губы у нее дрогнули только раз, когда Осипов назвал фамилию следователя. «Погоди-погоди, я не понял…» – Олег вырвал у Чирковой телефон, выключил запись, убрал в карман. Раздался тихий вкрадчивый звон, но переливы быстро стихли – часы на полке пробили четверть первого. Чиркова вздрогнула, подняла голову, и Олег увидел ее огромные зрачки, темные, неестественно расширенные, и ему вдруг показалось, что женщина его не видит, что она ослепла.

– У вас же есть дети? – уточнил он, и Чиркова передернулась, точно от холода.

– Да, двое, Светочка, полтора года, и Денис, три, – подтвердила она, глядя на Олега уже безумным взглядом.

– Вы любите их, покупаете им игрушки, одежду – все самое лучшее и дорогое, правда? И не хотите, чтобы с ними что-то случилось, – сказал Олег и вдруг почувствовал странное, необъяснимое удовольствие: он может распоряжаться жизнью и будущим этой женщины так же, как Чирков когда-то поступил с ним. Паскудное чувство, но сильное, влекущее, хочется повторить, испытать его еще раз, чтобы запомнить, каково это – вершить судьбу другого.

– Вы не посмеете, – прошептала Чиркова

– Вы так считаете? – холодно отозвался Олег.

– Что вам нужно? – Она уже умоляла, смотрела ему в глаза и сжимала пальцы. На ее ладонях появились красные полоски, следы от ногтей. Ей больно и страшно, но она держится, пытается спасти своего подонка-мужа и детей, вроде как ни в чем не виноватых, но наследственность никто не отменял…

Олег ничего не мог поделать с собой, да особо и не старался. Какое же это наслаждение – быть хозяином чужой жизни, эта женщина сделает все, что он потребует: отдастся ему прямо здесь, ограбит мужа и принесет деньги, убьет Чиркова своими руками, умрет сама – все, что он попросит. Все, что угодно, отказа не будет.

– Вы добьетесь, чтобы ваш муж сказал правду о том деле со взяткой, доказательства передадите мне. Если откажетесь – я обнародую эту запись, и вы позора не оберетесь, я постараюсь замазать вас по полной, выставлю соучастницей. Сделаете, как я сказал – вы с детьми останетесь в стороне, но ваш муж все равно сядет за должностное преступление. Он же ни живых, ни мертвых не щадит…

И только сейчас почувствовал, как от злости свело скулы, и последняя фраза прозвучала невнятно. Олег лишь сейчас в полной мере ощутил ненависть к Чиркову и пожалел, что отказался от предложения Морока насчет леса. Как бы это было славно – потолковать с ним один на один, припомнить все детали, все подробности тех дней. А еще лучше было бы свести их с Осиповым, вот потеха бы вышла…

– Что это значит? – выдавила из себя Чиркова.

– А то, что по его вине несколько преступников ушли от наказания. И этот случай, и еще один, когда сожитель убил беременную женщину и ее детей, а виновной сделали ее, посмертно объявив сумасшедшей. Ваш муж чудовище, и зона – это самое меньшее из всего, что он заслужил…

На этот раз вздрогнули оба – у Олега в кармане зазвонил мобильник. Это был Морок, и раз он звонит, значит, Марианна уже близко. Олег поднялся с кресла, нашел в кармане ключ, вставил его в замок, повернул. Послышалось, или нет, но в приемной раздались тихие шаги, и снова еле слышно открылась вторая дверь, потом все стихло.