Росс МакДональд - Полосатый катафалк (Сборник)

— Нет!

— Ты здоров. Лью? — голос Арни изменился, стал ласковым, почти нежным: — Ты не просидел всю ночь с бутылкой?

— Нет, я трезвее трезвого. Сегодня днем ты получишь официальное подтверждение.

Я положил трубку до того, как Арни успел что-то сказать. Изобел Блэквелл смотрела на меня с таким выражением, будто бы только сейчас до конца осознала всю трагичность ситуации.

— Нашли машину моего мужа?

— Нет, Харриет. Я вылетаю в Малибу.

— Означает ли это, что она жива?

— Я не знаю.

— Вы подозреваете Марка в том, что он убил также и Харриет?

— Лучше не станем говорить о том, что я подозреваю. Если ваш муж вернется домой, не сообщайте ему того, что тут было сказано.

— Он имеет право знать…

— Но только не от вас, миссис Блэквелл… Кто может предугадать, как он себя поведет?

— Марк никогда не поднимет на меня руку!

Но это было сказано без особой уверенности.

Я отправился в Малибу по холмистой низменности. Полосатый катафалк все еще стоял у дороги к Зуне. Я взглянул на него без всякого интереса.

Дежурный в управлении транспортной полиции сидел, уткнувшись носом в какую-то бумагу. Ему было не до моих распросов. «Бьюик» Харриет был доставлен в местный гараж. Его можно будет осмотреть в восемь часов, когда откроют гараж.

— Когда нашли машину?

— Вчера вечером, до того как я заступил на дежурство.

— Вы сменяетесь в полночь?

— Совершенно верно.

Его глаза были упорно устремлены на бумагу.

— Можете ли вы мне сказать, где нашли машину?

Он посмотрел в свои записи:

— На боковой дороге, отходящей от шоссе примерно в шести милях к северу отсюда. По словам офицера, женщина в столовой пояснила, что она там находилась весь день. Когда хозяйка закрывала на ночь свое заведение, она сообщила об этом в полицию.

— Что это за столовая?

— Дешевая забегаловка. Если поедете на север, вывеска будет с правой стороны.

Он решительно взял в руки свои бумаги, демонстрируя, что аудиенция закончена. Под бумагами лежала книжонка, на обложке которой скакал всадник на лошади в каком-то многоцветном одеянии.

«Столовой» неразговорчивый дежурный обозвал то самое кафе, в котором я сидел и пил кофе давным-давно, в самом начале расследования. Машина Харриет была брошена в нескольких сотнях ярдов от охотничьего домика ее отца.

Я поехал налево, где располагалась стоянка машин, и припарковался рядом с черным «кадиллаком». Прилив был высоким, океан напоминал блестящую ртуть, тяжело перекатывающуюся с места на место. Вдалеке плавало несколько пеликанов, они казались мне просто малюсенькими на фоне огромного неба.

По номеру я убедился, что «кадиллак» принадлежит Блэквеллу. Я прошел по деревянному настилу к его пляжному домику, прислушиваясь решительно ко всем звукам; моим шагам, шуму прибоя, отдаленному крику чаек. Потом было слышно только то, что я стучу в дверь.

В конце концов я вошел в дом, воспользовавшись сохранившимся у меня ключом. В высокой комнате ничего не изменилось, если не считать того, что картина Кэмпиона была изрезана в клочья. Лучи солнца проходили через дыры в картине, образуя на полу затейливый узор.

Я подошел к подножию лестницы и крикнул:

— Блэквелл, вы здесь?

Никакого ответа.

Я позвал Харриет. Мой голос гулко разнесся по дому. Я почувствовал себя настоящим медиумом, вызывающим духов умерших. Наконец я неохотно пересек большую переднюю комнату и направился в ванную, инстинктивно чувствуя что-то неладное.

Я включил там свет. В раковине лежало полотенце, пропитанное запекшейся кровью. Приподняв его за кончик, я снова бросил его обратно. Брызги крови проступили и на полу. Перешагнув через них, я открыл дверь и прошел в маленькую спальню.

Блэквелл в рубашке с короткими рукавами сидел на краешке голого матраса. Лицо у него было бледным, на нем резко выделялась черная щетина. Он посмотрел на меня.

— Доброе утро, — сказал он. — Значит, это вы?

— Недоброе, — ответил я. — Кого вы убили сегодня утром?

— Никого.

— Ванная походит на бойню. Чья это кровь?

— Моя. Я порезался, когда брился.

Он с рассеянным видом дотронулся до подбородка. Я чувствовал, что он не вдумывается в то, что говорит.

— Вы не брились по меньшей мере сутки.

— Я и порезался вчера. Это старая кровь. Сегодня никто не умер.

— А кто умер вчера?

— Я…

— Да нет, вам не повезло… Встаньте.

Он послушно поднялся. Я ощупал его, хотя мне было противно до него дотрагиваться. Оружия у него не оказалось. Я велел полковнику сесть. Он послушался.