Картер Браун: Том 17. Убийца среди нас. Непристойный негатив. Звездой помеченный любовник. Начни все сначала,Сэм

— Да, но… — смущенно замялся он. — Тут, понимаешь, какое дело… Словом, она не хочет с тобой встречаться. Только не пойми меня неправильно, дружище! Саманта бесконечно благодарна за все, что ты для нее сделал, и никогда этого не забудет. Никогда! А какое счастье, что студия «Стеллар» оказалась не замешанной в эту грязную историю, когда разгорелся скандал. Это ведь тоже благодаря тебе, старина! Да, а как тебе эти два остолопа, фраевские головорезы, которые хотели пришить Мориса Дарраха? Говорят, они промахнулись на целых два ярда! Но этот подонок все равно так перетрусил, что на суде блеял как овечка и выложил присяжным всю подноготную об их честной компании!

— Все это мне уже известно, — холодно заметил я. — Но ты хотел объяснить, почему Сэм не хочет меня видеть.

— Что? Ах да! — Он снова помрачнел. — Ну, это как-то связано с Трейси Саймон, которая выбросилась с балкона в «Ранчеро». То есть не думаю, что Сэм винит тебя в этом, но…

— Но она считает, что это случилось из-за меня, — подсказал я. — Догадываюсь, с точки зрения Сэм, лучше бы это была моя вина, чем ее, верно?

— Что-то не понимаю, что за чушь ты там несешь, старина?

— Ладно, забудь об этом! Передай от меня привет Агате.

— Я не передам Агате ничего, что исходит от тебя, старый проныра, — сурово отрезал он. — Агата моя, только моя! Понял? — И бросил трубку.

Мне показалось, что такой разговор — вполне объяснимый повод для того, чтобы выпить. Поэтому подошел к бару и приготовил себе стаканчик бурбона, как прелюдию к еще одному длинному и одинокому вечеру. Кто-то однажды сказал: «Шум и суматоха улеглись — караван проследовал дальше». Караван Сэм ушел, прихватив с собой Манни и Агату Гранди, оставив меня в холодном одиночестве.

Однако сам по себе вечер был приятный. Поэтому вместо того, чтобы предаваться тоске, я решил поплавать в бассейне во дворе. Что еще, к черту, делать?

Не спеша я проплыл несколько раз по всей длине бассейна, иногда ложась на спину, а спустя некоторое время пришел к выводу, что не мешает еще немного выпить. И как раз только что вытерся, как в дверь позвонили. Пройдя к выходу, я зажег свет у крыльца и открыл дверь.

Передо мной в ярком свете лампочки стояла очаровательная рыжеволосая девушка. Волосы волнистым потоком струились по ее плечам, а в глубине сияющих зеленых глаз угадывалось обещание чувственного восторга, подкрепленное пухлыми розовыми губками. Под тонким зеленым шелком взволнованно вздымалась полная грудь.

— Вы Рик Холман? — спросила она грудным голосом.

Мне удалось наконец отклеить язык от нёба.

— Я это он, — отозвался ужасно глупо.

— Я так рада! — Девушка тепло улыбнулась, отчего у меня взбурлила кровь. — Можно войти?

Распахнув дверь как можно шире, я прижался к стене на случай, если она занервничает и передумает. Красотка прошла через прихожую прямо в гостиную, и я быстро закрыл дверь. Поколебался, не запереть ли ее, но побоялся вспугнуть это сказочное видение.

— О, вы как раз выпиваете! — продемонстрировала она свою наблюдательность, когда я вошел вслед за ней в гостиную. — Я тоже не возражаю против бурбона, если это вас не затруднит.

В мгновение ока я приготовил напиток и вручил ей бокал.

— Спасибо, — поблагодарила она и внезапно погасила улыбку. — Мне необходима ваша помощь, мистер Холман.

— Рик, — машинально поправил я ее.

— Рик. Мне совершенно необходимо беспристрастное мнение. Вы не возражаете?

— Не возражаю, — пробормотал я. — А против чего?

— Подержите это минутку. — Она протянула мне бокал.

Я послушно держал его, раздумывая, что за чудачка свалилась мне на голову. Тем временем девушка нагнулась, подхватила подол платья и вдруг подняла его вверх до самой талии. У нее оказались загорелые, покрытые легким пушком ножки, стройные, как молодые сосенки. Черное бикини плотно облегало бедра восхитительной формы.

— Что вы об этом думаете, Рик? — обеспокоенно поинтересовалась она.

— О чем? — тупо спросил я.

— Мне двадцать три года, — объявила красотка. — Так можно ли о моих ногах сказать, что это ноги двадцатитрехлетней девушки?

— Безусловно! — пылко подтвердил я.

— Но можете ли вы сказать, что такие ножки встречаются у каждой девушки моего возраста?

— Никогда! У вас редкие ножки, не просто красивые, а великолепные, потрясающие ножки! — взахлеб заверил я ее.

— Благодарю вас.

Она опустила подол платья, после чего повернулась на сто восемьдесят градусов и встала ко мне спиной. В следующий момент одним движением расстегнула «молнию», и платье с легким шелестом упало к ее ногам. Девушка перешагнула через него и вновь повернулась ко мне лицом, одетая только в черные трусики. Ее полные высокие груди, украшенные большими темно-розовыми сосками, попирая закон всемирного тяготения, дерзко выдавались вперед.