Кирилл Павлов - Импортный свидетель [Сборник]

Он появился бледный, встревоженный, совсем не такой, как несколько минут назад Мухин.

— Присаживайтесь, — сказал я. — Бронзовый загар ваш все еще держится?

Он сел.

— В отпуск собрались? Еще раз?

— Как можно, вы же просили… — промямлил он.

— Я вас ни о чем не просил, а требовал выполнить долг гражданина — сообщить все, что вам известно по делу бывшего завбазой. Прошу вас немедленно выйти на работу.

— Я буду проходить по делу? — Петровичев сник и добавил, обхватив голову руками: — Я ведь ничего не знаю.

Казалось бы, дело Мухина закончено. Ничего подобного!

Приехал бывший следователь прокуратуры района Никонов, тот самый, который обиделся на то, что был прокурором назначен в этот район я, а не он. Так вот, Никонов взял дело Мухина для проверки.

Если я не совсем понимал подоплеку этого визита, то, во всяком случае, догадывался. По всей вероятности, дружки Мухина намекали или даже жаловались прокурору области на то, что прокурор района Нестеров и старший следователь прокуратуры Скворцов вели дело необъективно, и прокурор области, естественно, должен был все проверить.

Все, что есть в деле, — истина. Завбазой Мухин — взяточник и будет отвечать по всей строгости закона. Но тем не менее неприятное ощущение от этой проверки у меня не проходило, и я находился в состоянии некоторой растерянности. Может быть, это из-за анонимок на меня? А может быть, из-за антипатии ко мне Никонова? Но ведь он подтвердил, возвращая дело, что велось оно объективно и справедливо.

Даже статья в нашей районной газете не развлекла меня. Я ее прочел, конечно, с улыбкой, но в другой раз поострил бы в адрес ответственного секретаря — неудержимого и страстного любителя всяческих сенсаций. Потому что только он мог под рубрикой "Из зала суда" описать трогательную сцену в момент процесса:

«В зал суда, где слушалось дело бывшего заведующего базой ремсельхозтехники Мухина пришли, помимо собравшихся любопытных, многие рабочие базы. Зал был переполнен.

Ждали выступления прокурора, потому что, какое наказание получит этот зарвавшийся хапуга и взяточник, интересовало многих.

Судья предоставила слово прокурору. В зале зазвучал твердый голос обвинителя. Были произнесены суровые, справедливые слова.

Адвокат быстро записывал.

Когда прокурор закончил, зал расслабился.

Теперь все ждали выступления адвоката. Какие аргументы может выставить защитник перед этим справедливым обвинением?

В этот момент появился работник милиции и передал для прокурора записку. Прокурор прочитал ее и немедленно обратился к суду с просьбой объявить перерыв.

Что произошло? Почему прокурор, только что произнесший обвинительную речь в отношении подсудимого Мухина, не мог больше участвовать в процессе? Процесс действительно слишком затянулся, и прокурор давно уже поглядывал на часы…

Ах вот что… Извините. В соседней комнате прокурора ждал гражданин, которому надоело ждать, и он поднял крик. Но кто он? Почему ради него был прерван судебный процесс — эта святыня юриспруденции? Почему его не призвали к порядку? И какие такие права могут быть у гражданина, что судья безропотно объявил перерыв? Почему, в самом деле, какой-то гражданин мог заставить дежурного милиционера написать записку и передать ее прокурору в момент процесса?..

…Государственный обвинитель не вошел, а вбежал в соседнюю комнату. Проголодавшийся крикун, узнав прокурора, сразу успокоился…

Из кабинета, улыбаясь, один за другим вышли работники милиции.

Это ей, Катерине Степановне Раскольниковой, прокурор района Н. К. Нестеров поручил поддерживать государственное обвинение по делу гражданина Мухина».

А вот и письмо из «Литературной газеты». Читаю сопроводительную записку редакции:

Уважаемый Николай Константинович. Редакция приносит Вам извинения за халатность. Не исключена возможность, что в целях предупреждения фактов, изложенных в письме безымянного читателя, если они подтвердятся, редакция заинтересуется материалами дела. Прошу Вас информировать редакцию о ходе расследования.

С глубоким уважением заведующий отделом писем «ЛГ» В. Бачка

Письмо в редакцию было коротким и написано, видимо, грамотным человеком. Я перевернул страницу и ахнул: обратная сторона страницы была сплошь испещрена автографами. Разобрать их, конечно, было невозможно, потому письмо сочли анонимкой. Но я еще раз увидел мой просчет и еще раз вспомнил делегацию рабочих с этого завода и мою собственную халатность, с какой я тогда отнесся к их визиту. И опять змей-искуситель напоминает мне, что тогда мне позвонил Масленников и предварил их визит. Я, принимая рабочих, посоветовал им обратиться к общественности.