Илья Рясной - Табельный выстрел

— Это холодную голову и опыт надо иметь, чтобы так крови не бояться, — со знанием дела отметил Ганичев.

— Факт… Дом сразу вспыхнул с четырех сторон, — продолжал лекцию Абдулов. — Эксперты так утверждают. Притом загорание было почти одномоментное.

— Без керосинчика не обошлось, — заявил Маслов. — Ничто так хорошо не греет душу, как бидон керосина.

— В корень зришь, Шерлок Холмс, — кивнул Абдулов. — Мы бидон такой хитрый из-под керосина нашли, на пять литров. Ручка гнутая. Соседи и сестра погибшего настаивают — такого в хозяйстве Фельц-манов не было. Керосин хозяин хранил в сарае. В бутылках. Кстати, эти бутылки и поныне там — огонь туда не добрался.

— Получается, преступники шли через весь город с пятилитровым бидоном, — с сомнением произнес Поливанов. — Глупо. Это мозолить всем глаза.

— Да будь они все умные, у нас бы тюрьмы опустели, — отпустил Ганичев ремарку.

— Надо упор при опросе местных жителей делать на то, кто видел людей с бидоном или тяжелой ношей, — сказал Поливанов.

— Сделано уже, — отмахнулся Абдулов, мол, чего прописные истины талдычить. — Эксперты говорят, что кроме керосина еще бензинчиком для огонька побрызгали. Взяли его, скорее всего, из мотоцикла. Он тоже в сарае стоит.

— Пойдем посмотрим, — с энтузиазмом произнес Маслов, любивший мотоциклы, хорошо разбиравшийся в них и мечтавший о красной чешской «Яве». Или о гораздо менее надежном, однако тоже желанном «Иж-Планете». Только удовольствие дорогое, рублей в семьсот встанет. На худой конец, затрапезный «Минск» подошел бы, но и за него надо выложить почти пятьсот новых рублей. Так что по причине хронического милицейского безденежья все эти мечты относились к самому распространенному разряду — бесплодных.

В сарае стоял новенький мощный мотоцикл «Урал Мб 2» с коляской, двадцать восемь лошадиных сил, вездеход, мечта сельского жителя. Только цена кусается еще больше — за тысячу двести рублей зашкаливает. В начале этого года его впервые пустили в свободную продажу, где он тут же стал дефицитом. Раньше это был чисто военный и милицейский мотоцикл. Да и сейчас, если его покупаешь, обязан поставить на учет в военкомат.

Маслов завистливо прищелкнул языком:

— Богато хозяин жил.

— Да, судя по всему, на бедность не жаловался, — кивнул Абдулов. — На рынке лавкой утильсырья заведовать, это сам знаешь — приход-расход-усушка-утруска.

— И с рук сходило? — спросил Поливанов.

— ОБХСС пытался с ним разбираться. Большое дело было по «Вторчермету». Но он выкрутился.

— Это уже интересно. Как выкрутился? Сдал кого-то в железные руки советского правосудия? — поинтересовался Ганичев.

— Может быть. Мы еще не вникали, — сказал Абдулов.

— Надо посмотреть, кто сел из его бывших друзей, — произнес Поливанов. — Где отбывают наказание. Кто из тех мест лишения свободы освободился в последнее время и отирается в Свердловске. Может, из зоны с оказией такой привет прислали.

— Месть — это вполне возможно, — Абдулов открыл объемный блокнот, который не выпускал из рук, и сделал карандашом отметку. Такие блокноты оперу выдают еще раньше, чем пистолет. Потому что работа сотрудника угрозыска — это сбор информации, а стрельба и задержания уже в десятую очередь.

Маслов присел на колено рядом с мотоциклом, воркуя ласково:

— Вот же живодеры, подранили машину. Больно сделали.

Общался он с железным конем, как с живым существом. Постучав пальцами по баку, поднялся, отряхнул колено. И сообщил:

— Они перерезали бензопровод, открыли краник бака.

— Ну, это мы, положим, знаем, — объявил Абдулов.

— Всю жизнь мечтал увидеть знающего все человека, — улыбнулся Маслов. — Серег, а ты знаешь, что среднестатистический вандал и мерзавец просто пробил бы вон той отверткой бак и нацедил из пробоины бензина сколько надо? И не возился бы с малопонятными краниками.

— Ну и что?

— Дедукция, брат, учись. Стал бы возиться с этим бензопроводом только человек, знающий толк в технике и мотоциклах и не желающий им зла.

— Думаешь?

— Ты мне будешь рассказывать за мотоциклы, Сережа? Мотоциклы — мое прошлое, настоящее и будущее, а ты мне делаешь больно своим недоверием.

— Так, — Абдулов снова черканул в блокноте. — Пишу: Владимир сказал проверить мотоциклистов, механиков.

— У тебя там уже сколько десятков тысяч человек на проверку накопилось? — Маслов кивнул на блокнот.

— Да хватает. Но куда денешься? Будем проверять.

У Абдулова на самом деле голова уже давно шла кругом от этих проверок. Ранее судимые. Уголовники. Связи погибших. С каждым переговорить. Проверить алиби. Поквартирные обходы. Лет на двадцать работы, и не факт, что сразу зацепишь нужного человека. По практике причастность некоторых злодеев к преступлениям удавалось установить, когда их перепроверяли по четвертому или пятому разу.