Илья Рясной - Табельный выстрел

— К вам можно?

— Заходите, товарищ подполковник, — радушно произнес Маслов. — Дорогим гостем будете.

— Ну, вот и хорошо, — открыто улыбнулся подполковник.

Петлицы на его форме были черные, а эмблемы с танчиками. Вскоре выяснилось, что он начальник штаба полка и возвращается из отпуска — был у матери. Планки на кителе показывали орден Славы и две Красной Звезды. Получалось, что попутчик был вполне себе геройский. И еще танкист, прямо как Поливанов.

— Извините, а где воевали? — кинул пробный шар начальник отдела. — И на какой технике?

И понеслось. Через некоторое время все тормоза, мешающие в начале общения, были сняты. На столике в купе появилась бутылка роскошного грузинского марочного коньяка «Варцихе», до того уютно ждавшая своего часа в объемистом, добротной кожи чемодане подполковника. За ней пошла другая бутылка.

Маслов пытался поучаствовать в трапезе жалкой бутылкой водки «Московская», но был властно остановлен танкистом — гусары такого не пьют. Похоже, затоварился армянским коньяком танкист основательно и ничего для попутчиков не жалел — благо зарплата, которая у армии раза в два больше милицейской, позволяла. Зато закуску всю вытряхнули из запасов москвичи. Странно, но хватило впритык. А за колбасой даже пришлось заглянуть в вагон-ресторан.

Душистый, отличный коньяк. Душевный разговор. И воспоминания, воспоминания, воспоминания. Про горящие танки, про штурмы городов, про трещащие под гусеницами немецкие пушки, про боевых друзей, которым повезло остаться живыми, и тех, кто сложили свои головы в боях за Родину. Ганичев, служивший в СМЕРШе, тоже вставлял время от времени свои истории — только несколько специфического характера.

Узнав, какое ведомство представляют попутчики, армеец обрадовался:

— А я на Дальнем Востоке с вашим братом сталкивался. Там начальником колонии назначили бывшего танкиста-майора. И как на беду, зэки взбунтовались. Он и пришел помощи просить. Наш комбат от щедрот ему три танка дал. Майор на радостях гусеницами по баракам проехался, да так, что бунтари только успевали выскакивать, остановился в центре зоны, высунулся по пояс из люка и заорал: «Вот так всех отныне давить буду!» Зэки до того обалдели, что от своих мерзких помыслов отказались, бараки восстановили и ходили шелковыми, пока он там руководил.

— Вот это дело. Это по-нашему, — удовлетворенно кивнул Ганичев.

— А вообще, я не понимаю. Что мешает к стенке всех поставить, кто не дает жить трудовому народу? — заявил танкист. — Что, голод сейчас, куска хлеба нет? Зачем воруют? Зачем грабят? Потому что гады они и иуды, и к стенке их всех. И не жалко.

— Нет, — покачал головой Поливанов. — Всех нельзя. Там тоже люди.

— Ну не знаю. Как скажешь. Я тебе доверяю, — кивнул танкист, и стаканы в железнодорожных подстаканниках снова звякнули.

В общем, нагрузились вполне прилично, но ведь и повод был — товарищи по оружию встретились. Благо начальство больше не донимало.

Танкист выходил на станции Красноуфимск.

— Михалыч, в Москве будешь, обижусь, если не зайдешь. Можешь у меня остановиться, места хватит, — напутствовал Поливанов, колотя по плечу соратника по роду войск.

— Ну, и ты как-то, — кивал танкист. — Не забывай.

— Адрес не забудь.

— Да никогда!

Когда танкист ушел, еще долго в купе витало грустное ностальгическое настроение. Поливанову казалось, что прочной грани между прошлым и настоящим нет. Будто прикрой глаза, а как откроешь, ты снова в своем Т-34 командуешь зычно — заводи. И Палыч, уже пожилой механик с обогревшим лицом, аккуратно трогает мощную бронемашину.

В Свердловск поезд прибыл в полседьмого утра. Вагон неторопливо подкатил к перрону и застыл.

— Конечная станция «Свердловск-пассажирский», — зычно объявила проводница. — Готовимся к выходу. Не забываем вещи.

Билет для отчета по командировке она принесла еще полчаса назад, так что оставалось только извлечь огромный чемодан Маслова и не быть им раздавленными.

Все-таки на современных поездах ездить одно удовольствие. Еще недавно вокзалы — это угольная пыль, пар, свистки, в общем, каменноугольный период развития техники. А сейчас — тепловозы, электрички, чистота и порядок. Поливанов поймал себя на мысли, как быстро меняется жизнь, как приходят автомобили на место лошадей, а на место телетайпа — междугородный телефон и фототелеграф.

На перроне их уже ждали. Начальника уголовного розыска полковника Серегина Поливанов знал — тот, еще будучи оперативным сотрудником, приезжал в Москву, вместе ловили беглого разбойника и настигли в Марьиной Роще. Так что они тепло поздоровались, как старые знакомые.