Владимир Смирнов - Граф в законе. Изгой. Предсказание

Посреди светелки стоял добродушный толстячок, лысый, лет шестидесяти, похожий на Санчо Пансо. На груди его висел облезлый морской бинокль.

— Вы ко мне? — спросил он нетвердо, опасливо, пытаясь изобразить на лице нечто вроде подобострастия. — По делу или так?..

Сергей протянул ему милицейское удостоверение. Толстячок, старательно шевеля губами, читал его фамилию, имя и отчество. Видимо, ему не хватило смелости прочесть все остальное, и он, улыбаясь одним уголком рта, вернул удостоверение.

— По делу, — ответил Сергей, заглушая в себе едкую досаду: никак не думал он, что встретит здесь такое безобидное домашнее существо. «Уж лучше бы за курами побегал по улице», — подумал, пытаясь посильнее уязвить себя. Разочарованно глянул в окно на серую дорогу, на покосившуюся избу Климова-младшего, потом перевел взгляд на массивный бинокль толстячка в пижаме, снова глянул в окно и, не спрашивая разрешения, опустился на скамеечку, притулившуюся к стене…

— По делу, — сказал уже по-иному, доверительно-вежливо. — В одном из романов Агаты Кристи человек, который все дни сидел у окна, сумел раскрыть преступление… Я знаю, что вы тоже раскрыли преступление, только почему-то решили остаться в тени и не рассказали о своем открытии работникам милиции…

Испуг на лице толстячка сменился удивлением. Теперь он был заинтригован, широко раскрыл рот, словно слушал именно ртом, а не ушами.

Сергей почувствовал: нельзя упускать это благодатное шоковое состояние, и обрушил на толстячка вопрос:

— Сознайтесь, вы видели, кто приходил к Константину Климову вчера вечером?

— Видел, — польщенно, не без гордости произнес толстяк, — Нет, вечером вчера не видел, а утром приходил…

— Какой он внешне?

— Ну… такой… небольшой… и без шапки.

— В чем был одет?

— Ну штаны… в костюме… ботинки были…

— Лысый? Густые волосы на голове?

— С волосами он…

— Какого цвета костюм?..

Боль огорчения отразилась на лице толстячка. Как хотелось ему обстоятельно и умно ответить на вопросы, но не получалось. Слова не шли.

— А в какое время он приходил? И долго ли пробыл у Климова? Помните?

— Ну… восьми не было… Зашел и скоро вышел от него…

— Этого человека вы раньше не видели?

Толстяк так расстроился из-за своего неумения говорить, что окончательно потерял дар речи, только усиленно мотал головой.

По выражению лица было видно, что он сам страдает от своей внезапной немоты, никак не может понять, почему слова ворохом сбились в горле и голос застревал там, между словами. В отчаянии он двинулся по светелке, как слепой, шаря перед собой руками… Наконец руки зацепились за серую массивную книгу, подняли ее и поднесли к Сергею. На книге была крупная надпись: «Вахтенный журнал».

Сергей раскрыл журнал, почитал выборочно его записи… Оказалось, милый толстячок уже много лет вносил в этот журнал главные события уличного масштаба, которые происходили за окном его капитанской рубки.

«13. Среда. Маруська Пашина повела своего порося на продажу. Получит, поди, рублей четыреста…»

«28. Воскресенье. Халипов побил жену. Ревет дура-баба, уходила бы от него, вон сколько мужиков без дела шастает».

«Диякону Варфоломею привезли на телеге три корзины еды разной, две бутылки и бочонок, видать с медовухой, аль с пивом… Ну и жрет же, чертов гусь, а проку нет, как Кощей Бессмертный…»

Наконец Сергей добрался до последних записей.

«13. Четверг. У Кости Климова сызнова пьянка в садике. Дружки Гошка Хворостухин, Васька Громов да три пришлые бабы, размазаны, как городские… Срамота, что творили… Ашь писать паскудно… Постыдились бы при солнце оголяться… Тьфу ты, нечисть какая…»

«15. Суббота. Костю, кричат, убили. Дружки-приятели, кто ж еще… Бабу какую-нибудь заразную не поделили. Грешу, поди, на них, они с измальства не ругались, стояли друг за дружку… Утром к Косте мужичок приходил, моих годов, сопливенький на вид. Может, он и порешил Костю. Жалко его, тихий был…»

Сергей вернул толстячку «вахтенный журнал», поняв, что новые расспросы ни к чему не приведут.

— Очень интересно. Премного вам признателен. Тот засветился довольством. — Где живет Гошка Хворостухин?

Толстячок угодливо побежал к окну, вытянул вперед пухленькую руку.

— Вон изба Кости, да?.. За ним изба Гошки…

— А Васька Громов?

— Тот… как раз напротив Гошки изба, по нашей линии.

Сергей протянул руку, прощаясь, она тут же затряслась в ладошках-оладышках толстячка.