Владимир Смирнов - Граф в законе. Изгой. Предсказание

— Что-нибудь придумаем, — чуть осевшим голосом произнес профессор, — Найдем отдельную глухую комнату.

— Вы добрый человек, поэтому так говорите.

Виктор скомкал салфетку, швырнул ее на край стола. Встал, прошелся по комнате. Шеленбаум тревожно следил за ним.

— Успокойтесь, Виктор, вы очень возбуждены. Нет безвыходных положений. Ну, а вторая причина какая?

— Вторая? Не надо о ней.

— Мы же были до конца откровенны, — настаивал Шеленбаум.

— Были. Как нормальные люди. — Виктор еще быстрее заходил по комнате. — А я — ненормальный. Я, например, знаю, что в ходе беседы человек не всегда прислушивается к тому, о чем в это время думает другое, низшее «я».

— Не понимаю вас, — признался Шеленбаум.

— Не понимаете? А это вторая причина. — Виктор, поддавшись раздражению, сорвался на крик. — Я слышу не только ваш голос, но и ваши мысли! Теперь понимаете? Я слышу, что вы думаете обо мне!

Он рванулся к дверям.

— Подождите! — остановил его профессор.

— Не могу! — Виктор повернул к нему злое лицо. — Я должен уйти. И Кондаурову вам не удастся позвонить. Вы, уважаемый психолог, сейчас забудете, что я был здесь.

Дверь резко захлопнулась.

У Шеленбаума появилось расстроенно-испуганное выражение на лице, словно его, интеллигента, застали за штопаньем носков. Потом он спросил себя: «О чем это я думал?» И никак не мог вспомнить.

Перед ним возникла жена.

— Ушел твой гость?

— Какой гость? — вышел из задумчивости Шеленбаум. — Никакого гостя не было.

На нелепую шутку мужа она ответила своей:

— О, я забыла, что ты любишь пить чай сразу из двух чашек.

И начала свои неспешные ритуальные движения перед растерянно глядящим на нее мужем.

Чертовщина, не иначе. Два факта.

12 июля, 14 часов. Управляющий при свидетелях похищает 100 тыс. долларов в своем банке.

12 июля, 14 часов. Управляющий пьет водку с финнами в 250 км от своего банка.

Кондауров перечитывал сообщение сержанта Сомова, заставляя себя поверить изложенному. Но как доходил до слов «пароль „Кондауров“», на белом листке прямо-таки высвечивалась издевательская ухмылка озлобленного остряка или недопившего кретина.

Запросил сводку происшествий: ограбления банков не зафиксировано. Нашел в справочнике банк «Мегаполис».

— Бог миловал, — ответил главный бухгалтер, — Ваши коллеги ошиблись. Управляющий? Он будет через час.

Предчувствие подтверждалось: идиотская шутка. Смять, выбросить сообщение в корзину? Но что-то сдерживало. Так и не понял — одно ли желание поймать мерзавца-писаку? На первой странице большого блокнота выписал наиболее значимое:

«Банк „Мегаполис“»; Пан; Стинг, похожий на обезьяну; Шереметьево; пароль «Кондауров».

Обхватил ладонями виски и начал мысленно выискивать связи между этими словами. Где-то на пересечении линий должен появиться автор. Пусть без имени, без фамилии. Некто, знающий и его, и Пана, и Стинга и, возможно, связанный с банком «Мегаполис».

Прервав на время это занятие, уже кажущееся бесплодным, Кондауров снял телефонную трубку, попросил разыскать старшину Сомова, сообщившего об ограблении, и принести ему все, что есть в информационном центре о Пане и Стинге.

Еще немного поблуждав вокруг пяти злополучных точек, позвонил в Шереметьево знакомому подполковнику. Поболтал о погоде, о новостях и на всякий случай посоветовал обратить внимание на пассажира, схожего с обезьяной, который может вывезти в Женеву крупную сумму валюты.

Опять склонился над блокнотом, вынуждая себя думать. Возникали разные домыслы. Но настолько зыбкие, что никак не укладывались в хотя бы отдаленное подобие версии.

Зазвонил внутренний телефон.

— Кондауров? Докладываю. В Москве шесть старшин милиции Сомовых. Один в больнице, один в командировке, остальные ничего не слышали об ограблении банка «Мегаполис».

— Спасибо. Я так и думал.

Сердито оттолкнул блокнот. Теперь он обязан найти сочинителя, шепнуть ему тихонько: «Пароль „Кондауров“», и надрать уши.

Звонок городского телефона заставил его встрепенуться и замереть, как перед броском в волнующую неизвестность. Говорил управляющий банком «Мегаполис»:

— Вы звонили нам по поводу хищения валюты. Произошло такое, о чем мне хотелось бы рассказать вам лично. Понимаете, какой парадокс: хищения не было, но валюту похитили. Мы в полном недоумении. Если б вы могли к нам приехать!

Кондаурова встретили у входа в банк «Мегаполис» два встревоженных человека — знакомый уже нам крупный мужчина, прилизанный, как рекламный парикмахер начала века, и улыбчивый округлый человечек с тяжеловесным брюшком. Последний представился: