Владимир Смирнов - Граф в законе. Изгой. Предсказание

— Садись, ешь!

Все еще не понимая, с чего это вдруг на него свалилась невиданная щедрость, Вик настороженно глянул в одну из приоткрытых дверей; там на, резной деревянной кровати в такой же, как у Пана, зеленовато-пятнистой одежде и альпинистских ботинках небрежно развалился смуглый мужчина, лицом, нет, точнее — мордочкой, схожий с обезьянкой.

— Да ты не бойся. Садись! — усмехнулся Пан, уловив встревоженный взгляд Вика, — Это мой друг по Афгану — известный пират Стинг.

— Пират? — Вик присел у стола, ожидая разъяснений.

— Не слышал о таком? — недоверчиво спросил Пан. — Как же так? А еще в отличниках ходишь… Есть такое великое произведение, которое мы по вечерам читали в Афгане. Называется «Одиссея пирата Стинга». Прочитав, мы поняли, что наш боевой сержант, — он кивнул на лежащего в кровати, — копия отчаянного пирата. Тот тоже был смугл, черноволос, смел и дерзок. Вот мы и повысили сержанта в чине до пирата Стинга. А по-английски «стинг» — жало. Улавливаешь аналогию? На такую кличку грех обижаться… Ты не обижаешься, Стинг?

Пан с отцовской снисходительностью глянул в сторону кровати.

— А чего обижаться? — откликнулся явно польщенный сержант.

— Да ешь ты, черт побери! — дружески прикрикнул Пан. Сам же опустился на бархатный диван и несколько секунд с иронической улыбкой наблюдал, как Вик робко тычет дрожащей вилкой в тарелку с ветчиной, подносит кусок ко рту, жует, — Хочу предложить тебе, отличнику, честный бизнес. Ты пишешь мне курсовую работу, а я плачу тебе за это пятьсот долларов. Кроме того, можешь завтракать, обедать и ужинать здесь. Подходит?

— Да, — не задумываясь, ответил Вик и уже смелее, увереннее подцепил второй кусочек ветчины, потянулся к баночке пива…

В этот вечер, лежа на своей железной солдатской кровати, объевшийся Вик тихо ликовал. «Курсовую… за пятьсот долларов! Фантастично!» Он и уснул так — с довольной улыбкой на лице.

Жизнь началась сытая и приятно напряженная. Вик допоздна засиживался теперь в библиотеке, торопливо компилируя научный заказ Пана. В эти часы его не покидало тревожно-радостное ощущение азарта, словно он, заядлый игрок, наконец отважился сделать самую высокую ставку.

Ключ от апартаментов Пана лежал в кармане, и он в любое время мог заглянуть туда, попить пива, съесть что-нибудь вкусное. Пан появлялся в общежитии редко, казалось, только для того, чтобы обновить для Вика продуктовые запасы.

Но однажды Вик застал их обоих. Они что-то возбужденно обсуждали. Вик осторожно спросил:

— Я не вовремя?..

Удивительная метаморфоза: сплыла добрая есенинская улыбка, в глазах замерла холодная решимость. Лицо Пана передавало уже не привлекающее радушие, а угрожающее спокойствие. Перед Виком стоял другой, незнакомый человек: напористый, жесткий, бесстрашный.

— Заходи-заходи, — ответил он. — Ты свой человек. У нас, дорогой мой, предстоит веселая ночка. Хотим побеседовать с конкурентами…

Со смешанным чувством страха и любопытства Вик уставился на равнодушно-зловещее железо автоматов и револьверов, лежащих на полу в раскрытом чемодане.

— Стрелять будете? — спросил робко.

— Не-е-ет, — отозвался Пан, думая о чем-то своем. — Пугнем немножко… А ты, видать, только по книгам знаешь, что это такое…

Он протянул ему револьвер…

Тяжелый-претяжелый. Вик обхватил рукоятку и вдруг ощутил испытанный разве только в потаенных мечтах небывалый прилив уверенности и храбрости. Ему захотелось нажать курок и эдак небрежно поразить какого-нибудь негодяя, как в ковбойских фильмах. Неожиданно для себя попросил:

— Возьмите меня.

— Нет, малыш, тебе еще надо подрасти… А что, потянуло к мужским забавам?

По правде говоря, у Вика совсем не было желания принимать участие в опасных играх, но, подстегнутый вспыхнувшим задором, он ответил:

— Потянуло…

И затаился, замер, боязливо ожидая, что скажет Пан. А тот махнул рукой:

— Давай!

Вика будто окатили жгуче-холодной водой, озноб пробежал по телу. Он немного успокоился, когда увидел, как шел к машинам Пан. Он даже не шел, а пер вперед, готовый одним мощным напором смести все, что встанет у него на пути.

Ночной город был пустынно-мрачным, а спутники в машине молчаливо-сосредоточенными. Это вызывало у Вика реальное предчувствие надвигающейся беды. Сжимая рукоять увесистого револьвера, он никак не мог разобраться в себе. Еще грел, возбуждал его охотничий инстинкт, тупые затылки сидящих впереди внушали надежность, но снизу, от коленок, поднималась к груди подленькая сладковатая дрожь.