Владимир Першанин - Золото прииска «Медвежий»

— Жаль, а то медвежатинки бы попробовали.

Он взял лежавший рядом с ним на подстилке карабин и вскинул его, целясь в освещенные пламенем верхушки елей…

— Женька у нас парень лихой, — засмеялся Игорь. — Но лучше без медведей обойдемся. Спустят они с тебя штаны.

— Я за сто шагов горлышко у бутылки отбиваю!

— Брешешь.

— Давай попробуем. Ты помнишь, как я весной Супруна завалил? Даже не вякнул!

— Зато ты много вякаешь! — недовольно буркнул Марат. — Все, хватит на сегодня. Пошли спать.

Я не знал, кто такой был Супрун, но понял, что слова Кандыбина — не пустая болтовня. Качок с белесыми глазами и затылком, уходящим в плечи, действительно кого-то убил, и, наверное, это было не единственное убийство на его счету.

Я снова оказался в компании уголовников, не менее крутых, чем когда-то были Дега или Шмон…

Утром, вопреки своему обещанию разбудить всех в шесть часов, Марат поднял лишь меня и Ваганова.

— Пошли прогуляемся, — сказал он, — ребята пусть поспят.

Было, как и вчера, сумеречно, солнце еще не успело перевалить через восточный хребет. Слоистый густой туман плыл над водой. На песке, камнях, нейлоновых крышах палаток крупными каплями выступала влага. Забытая на столе газета насквозь промокла. В заводи с шумом плеснул хвостом крупный хариус. Вдалеке, выше по течению речки, трещала вспугнутая кем-то сойка.

— Марат, возьми ружье, — предложил Ваганов. — Может, что подстрелишь на обед.

— Не надо лишнего шума, — отрицательно покачал головой бригадир. — Пусть лучше Захар рыбу ловить учится.

Мы прошли километра два вверх по течению и определили участки, где в первую очередь начнем промывку. Русло Илима почти не изменилось, я узнавал места, которые отложились в моей памяти тридцать восемь лет назад. Больше стало поваленных деревьев. В некоторых местах нам приходилось карабкаться через завалы.

Солнце, поднявшееся над горами, быстро рассеивало туман. Искрились бьющие между камней речные струи, а поднимающуюся мелкую водяную взвесь окаймляли небольшие яркие радуги. Там, где было глубже, гладкая поверхность речки, как в зеркале, отражала голубое безоблачное небо и зеленую стену деревьев.

За все время пути мы не встретили никаких признаков пребывания людей. Возможно, после нас здесь никто не появлялся. Ни одного звука, кроме журчания воды, не нарушало тишины августовского утра.

— Мрачное место, — оглядываясь по сторонам, проговорил Марат. — Вроде и солнце светит и водичка прозрачная, а как в другом мире.

— Золото, оно такие места и любит, — отозвался Андрей Ваганов. — Укромные, и чтобы люди поменьше шлялись. Сюда же ни на чем, кроме как на вертолете, не доберешься.

После завтрака, нагрузившись лопатами и промывочными лотками, мы отправились на указанные Вагановым места. Мне и Игорю Дорошенко достался участок метрах в ста ниже лагеря. Ваганов с Маратом и Кандыбиным перебрались на другой берег.

Комаров было меньше, чем вечером, но раздеться они не дали. Несмотря на жару, пришлось работать в куртках, густо намазав шеи и лица диметилфталатом.

Загрузив лоток песком, мы принялись за промывку. Игорь работал с азартом, жадно заглядывая на дно лотка, не замечая, что вода порой перехлестывает через края высоких болотных сапог.

— Есть, да?

— Немного есть…

Я осторожно собрал несколько крохотных желтых чешуек и острый, похожий на обломок иголки, кусочек золота. Игорь пощелкал языком:

— Уже веселее! Два года назад мы на Сосьве золото мыли, так за первую неделю вообще ни грамма не нашли. -

— А потом?

Игорь насмешливо посмотрел на меня и раздавил комара, присосавшегося к щеке.

— Потом кое-что намыли…

Три следующих лотка оказались пустыми, потом золото стало попадаться снова, хотя и в меньших количествах, чем в первый раз. К нам подошел Андрей, внимательно осмотрел нашу добычу, которую мы складывали в жестяную банку из-под чая, и сам взялся за лоток. Делал он все куда сноровистее и быстрее, чем мы с Игорем.

— Наклоняйте в эту сторону, чтобы вода шла вот так.

Он показал, как правильно держать лоток. Собрал на ладонь три добытые чешуйки золота и, бросив их в банку, скомандовал:

— Переходите шагов на двадцать выше.

К вечеру у меня одеревенела поясница. Игорь, тоже уставший, едва ворочал лопатой. Мы сменили уже третий участок, и лишь одна промывка оказалась по-настоящему удачной. Вместе с чешуйками нам попался маленький самородок, величиной с абрикосовую косточку. Весил он больше, чем вся дневная добыча.