Владимир Першанин - Золото прииска «Медвежий»

К сыну ехать, конечно, надо. Но вначале придется слетать на «Медвежий». Утренний звонок Марата поставил точку на моих колебаниях. Я не сомневался, что угроза насчет сыновей — не пустой звук. Полечу, а там будь что будет! Но вначале я собирался получить хоть какую-то информацию об этом Марате, рыжеволосом красавце, похожем на Даниэля Ольбрхского…

Саня Холодов, мой кум, оказался на месте. Должность его именовалась достаточно солидно — начальник отделения уголовного розыска. Он занимал крошечную комнатку в правом крыле одноэтажного здания районной милиции. В двух других комнатах по соседству размещались четверо его подчиненных — весь штат сыщиков Югорского отдела милиции.

Холодов был самым старым оперативником в отделе. Дружили мы еще с тех пор, когда зеленый опер Саня только что закончил школу милиции и носил на погонах по две маленьких звездочки. Вместе с ним мы охотились на уток и зайцев, и он же стал крестным моего старшего сына Володьки, крестить которого ездили тайно в соседний район, чтобы не узнал замполит отдела.

Я уважал Холодова за честность, рассудительность и всегдашнюю готовность помочь. Он был из старого поколения милиционеров, за два десятка лет работы в уголовном розыске успел нажить язву желудка, мотоцикл «Урал» да половину старого кирпичного дома на соседней улице.

В кабинете, над головой Сани, висел портрет Дзержинского. В углу стояла двустволка с бумажкой, торчавшей из ствола. Ружье приготовили на отправку в город для производства экспертизы. За шкафом громоздились коробки с вещдоками, изъятыми у жуликов.

Все было как обычно. И как обычно поговорить нам не давали. Без конца трещал телефон, приходили оперативники, следователи. Эксперт сообщил, что труп неизвестного, выловленный в Хопре на прошлой неделе, идентифицирован, и Александр Иванович может посмотреть фотографии. Это бродяга, который околачивался последние месяцы на мелькомбинате, и утонул он, судя по всему, будучи в глубоком подпитии.

Холодов кисло поглядел на фотографии разбухшего обезображенного тела и, собрав их в стопку, вернул эксперту:

— Молодец…

— Александр Иванович, — заглянул в дверь кто-то из молодых оперов. — Приводить Шуляка? Вы на десять назначали.

Я знал, что раз пять судимый Шуляк подозревается в кражах скота. В районе уже несколько месяцев действовала вооруженная шайка. Приезжали по ночам на фермы, овцеводческие точки, били из обрезов и охотничьих ружей коров, свиней и овец, а туши увозили на перепродажу. Одного из чабанов, пытавшегося защитить свое добро, избили до полусмерти, другому всадили заряд дроби в живот.

Милицию костерили за беспомощность, фермеры и чабаны тайком вооружались, и вот наконец, после долгих усилий Холодов вышел на след шайки.

— Ладно, подожди, — отмахнулся Холодов. — Дай пять минут с кумом переговорить, потом возьмемся за Шуляка.

Дождавшись, когда за оперативником закроется дверь, предложил мне:

— Может, вечером зайдешь? Видишь сам, какая тут у нас чехарда.

— Нет, лучше сейчас. В хреновую историю я влип. Надо бы посоветоваться.

— Ясно. Ну пойдем тогда во двор. Там спокойнее.

Мы уселись на скамейке возле кирпичных боксов, где хранилась милицейская техника, и я рассказал Холодову о найденной в пятьдесят восьмом году россыпи золота и событиях последних дней. Он слушал меня внимательно, иногда коротко уточняя детали.

— Никакого заявления я никуда подавать не собираюсь, — предупреждая вопрос Холодова, сказал я. — Не вижу смысла. А от тебя хотел бы узнать, что за птица этот Марат. Кого он представляет?

— Не знаю, — покачал головой Саня. — Сейчас столько развелось этой братвы, что знакомиться не успеваем. Тем более Ростов от нас неблизко. Давай я прогоню данные через компьютер и созвонюсь с управлением уголовного розыска. Думаю, ребята что-нибудь подскажут.

— Только про меня нигде не упоминай.

— Ясно.

Вечером мы снова встретились с Холодовым. В райотделе, кроме дежурных, никого не было, и нам никто не мешал. Кум, вздыхая, достал из сейфа бутылку водки и помидор.

— Есть еще тушенка. Открывать?

— Открывай.

Саня ловко вскрыл банку самодельным ножом и разлил водку в чайные чашки.

— За удачу!

— За нее…

Минуты две мы молча жевали, передавая друг другу банку. Потом выпили еще. Закурив, Холодов заговорил отрывисто, без предисловий.

— Марат — это кличка. Настоящая фамилия Марощук Вадим Викторович. Из выпускников физкультурного института. Занимался гимнастикой, восточными единоборствами… а оттуда — прямиком в рэкет. Вначале был рядовым бойцом, потом стал бригадиром. Ну, Марат — это полбеды. А вот кто его хозяин, знаешь?