Дмитрий Алейников - Граница. Таежный роман. Карты

Смысл этого ритуала был Алексею не вполне ясен: ведь вторая карта не могла измениться, сколько раз ни складывай ее, сколько не выдвигай и ни вытягивай. Судя по всему, это было своеобразной репетицией перед открытием третьей, возможно решающей, карты. Клоун открыл вторую карту, бросил на Алексея уничтожающий взгляд и стал еще медленнее, вдвое или даже втрое медленнее, вьщвигать третью карту. От напряжения он покраснел, лоб его сначала покрылся испариной, а потом по нему покатились крупные капли пота. Он высунул кончик языка и шевелил им, словно пытался помочь своим пальцам открыть именно то, что требовалось.

Минут пять, пока клоун в строгом соответствии со своими ритуалами переманивания удачи открывал карты, в клубе стояла гробовая тишина. Алексей подумал даже, что, крикни ему Галина из окна кухни, он непременно услышал бы ее голос. В чистом таежном воздухе звуки разносятся очень далеко, особенно ночью.

Когда показался край третьей карты, клоун натужно засопел, как будто поднимал настоящую гирю, а потом завопил, взорвав ночную тишину. Это был крик не человека, не зверя. Так мог кричать только облитый святой водой вурдалак, вкладывающий в свой предсмертный вопль всю накопленную за века ярость и злобу.

Клоун не вскочил, он взлетел над ящиком, неестественно высоко вскинув ногу в глупом гуттаперчевом ботинке, вцепившись в свои взлохмаченные волосы и с ходу вырвав клок.

— Перебор!!!

Фокусник предусмотрительно сиганул в сторону, не без оснований опасаясь, что на сей раз коллега сорвет свою злость не на мебели, а на нем.

Клоун же ничего пинать не стал. Замер на мгновение, полуприсев и разведя руки в стороны, как борец перед схваткой, стремительно развернулся, шагнул к столу, схватил себя за ворот рубашки и рванул в стороны. Яркая ткань разлетелась в клочья, открыв взорам присутствующих здоровенный крест, болтающийся на чахлой груди артиста.

— Никогда не проигрывал и сейчас не проиграю! — выкрикнул клоун, сдирая с себя крест. — На! — Он швырнул золотое распятие, едва не угодив по часам. — Пять тысяч! Играем по тысяче. Пошло?

Алексей бросил взгляд на двух других циркачей в надежде, что те вмешаются и остановят своего товарища. Увы.

Жонглер, переживая свой проигрыш, сидел у стены, тупо глядя в пространство. Он уже успел накатить стакан из принесенной бутылки и теперь медленно стекленел, как, должно быть, стекленел замерзающий в степи ямщик.

Фокусник же давно махнул рукой на пропавший вечер и лишь молча злился. То ли проигранные клоуном деньги были общими, то ли что-то другое ставило его в зависимость от бюджета клоуна. Так или иначе, он больше не призывал бросить карты и отправиться есть.

Тяжело вздохнув, Алексей осторожно переложил часы в фуражку и передал колоду клоуну.

— Сдавай!

Галина уже не находила себе места. От волнения ее даже знобило, и она кутала плечи в платок.

Когда стрелки часов сомкнулись на двенадцати, она решительно поднялась.

— Что-то случилось. Может, пойти в клуб? Альбина подняла на нее удивленный взгляд.

— Не переживай, — сказала она, проглатывая зевоту. — У мужчин свои игры, лучше не вмешиваться. Маринки тоже нет. Что ты теперь, будешь бегать по части и собирать публику?

— С Мариной дело понятное… — Галина прошлась взад-вперед вдоль стола. — Никита, Марина… они, в конце концов… — Не договорив, Галя подсела к столу. — Ладно, давай хоть салатиков попробуем, ага? — предложила она чуть бодрее. — На двоих нам хватит. Выпьем, поедим по-царски…

Альбина остановила ее руку, протянувшуюся к бутылке.

— Галь, ты не сердись, но я пойду, ладно? Поздно уже, бабуля нервничает, да и Вячеслав… Он мне еще полночи нотации читать будет, такое занудство!

Рука Галины соскользнула с гладкого горлышка поллитровки и безвольно упала на скатерть.

— Галя, не волнуйся. — Альбина встала из-за стола. — Ничего с ними не случилось. Там мужская компания, мужские разговоры. Леша твой никому отказать не может, потому и торчит с ними на правах хозяина. Вот увидишь, явится через час-другой…

— Еще. — Алексей приложил вторую карту к первой, подумал. — Еще.

Крылья его носа недовольно дернулись, он в который раз потянулся к фуражке, чтобы привычным движением надеть ее на голову, но вновь спохватился, увидев деньги — свой несметный выигрыш, придавленный сверху часами с пробой и гравировкой на крышке. Последние четверть часа не принесли успеха ни одному из игроков. Выигрывал то клоун, то заведующий клубом, никому фортуна не улыбалась достаточно широко, чтобы забрать с кона золотое распятие.