Николай Леонов - Плата за жизнь

— Будем искать доказательства. Иуду ты отошлешь в командировку на Камчатку, месяца на два. Мы перережем канал утечки информации, разыщем доказательства. Когда он будет в этом кабинете, — Гуров топнул ногой по ковру, — докладывать итоги своей инспекционной поездки, я защелкну на нем наручники.

— Мысль верная, — кивнул Орлов. — Нужна командировка в дальний край. Взглянем, кто у меня просит помощи. — Он выдвинул один из ящиков стола, достал папку, открыл. — Так, Тверь, Екатеринбург, Омск, Иркутск, Красноярск, Владивосток…

— Любой из городов годится, важно не сколько часов лететь, сколько он там пробудет.

— Сколько прикажу, столько и пробудет.

— А кого посылать?

— Кто сказал, что надо посылать одного? Ты оставил под подозрением четверых, я пошлю в командировку двоих. Причем не в разные концы, а парой, в один город. Иуда окажется связанным, лишнего звонка не сделаешь.

— Отлично, генерал. Пара уедет, пара останется. Если Усов получит донесение, что бандиты готовятся в налет, мы вновь устроим «карусель». Если налет состоится и мы бандитов возьмем, значит, иуда — один из командированных. Если налетчики вновь не придут, значит, иуда один из двух оставшихся. Готовь приказ, генерал.

Через три дня Гуров позвонил Харитонову, услышав его голос, сказал:

— Здравствуйте, Борис Михайлович. Рад слышать ваш бодрый голос, свидетельствующий, что вас не прирезали.

— Спасибо, Лев Иванович. Вы, как всегда, остроумны. Собирался вам звонить, нужно встретиться.

— Хорошо, в какое время вам удобнее?

Харитонов чуть не поперхнулся от удивления. Он не понимал, что Гуров в первую очередь сыщик-профессионал, а потом уже человек со своими симпатиями и антипатиями. Для сыщика Харитонов был ценный агент, и его безопасность стояла на первом месте.

— Что молчите? Просчитываете время? — спросил Гуров.

— Да-да, минуточку, — промямлил Харитонов. — Если в четырнадцать?

— Значит, в четырнадцать. — Гуров продиктовал адрес конспиративной квартиры. — Приходите, звоните, я уже буду на месте. На всякий случай знайте, в данной квартире якобы проживает, на самом деле только прописана, Анна Шемякина, симпатичная женщина тридцати двух лет. В случае крайней необходимости Анна может быть показана любопытным. До встречи. Повторите адрес.

Харитонов повторил, услышал частые гудки, положил трубку и стал думать. «Завербованный полковник силен, но Гуров сильнее, рано или поздно сыщик моего человека достанет. И что? Агент не знает обо мне ничего и не сумеет вспомнить мимолетную встречу на банкете. С этой стороны мне бояться нечего». Но где-то в животе болезненно тренькало, Харитонов трусил.

В полдень Гуров поднялся из-за стола, черкнул в календаре Крячко несколько слов и вышел из кабинета. Сыщик любил приезжать на явочную квартиру заранее, сначала гулял у дома, затем поднимался, брал тряпку, вытирал пыль, расставлял чашки, кипятил воду. Агент должен чувствовать себя уютно, а не сидеть, как на вокзале в ожидании поезда.

Но было еще слишком рано, и Гуров зашел к Орлову.

— У Петра Николаевича полковник Усов, — предупредила Верочка.

— Да? — Гуров остановился у массивных дверей. За последнее время взаимоотношения с Пашей Усовым у Гурова улучшились. По агентурным данным полковника было задержано несколько уголовников, находящихся в розыске много лет. Гуров, человек независтливый, уважающий хорошую работу, изменил свое отношение к Усову, полковник почувствовал это, взаимоотношения из чисто служебных переросли в товарищеские.

Узнав, что Паша разговаривает с Орловым, Гуров остановился. Случаются разговоры, при которых присутствие третьего человека, каким бы своим он ни был, мешает.

— Верочка, доложи генералу, что я уезжаю на встречу, хочу попрощаться.

Девушка взглянула удивленно, нажала кнопку звонка, предупреждая, что сейчас войдет. Гуров открыл тяжелую дверь, Верочка зашла и тут же вернулась.

— Просят.

— Спасибо. — Гуров вошел в кабинет. — Здравия желаю, господин генерал. — Он протянул руку Усову. — Приветствую, полковник.

— Здравствуй, Лев Иванович, — ответил Усов крепким рукопожатием, — не врываешься без стука, обращаешься через секретаря, деликатным стал. Или приболел?

— Все течет, все изменяется, Павел Петрович. — Гуров подмигнул Орлову, который с улыбкой наблюдал за пикировкой полковников.

— Присядь, Лев Иванович, не торчи у окна, можешь закурить. — Зная, что Гуров терпеть не может мягкие кресла, Орлов указал на стул. — Полковник устроил мне сцену у фонтана. Павел Петрович возмущен, что я посылаю Меньшова и Сулькина в Красноярск. Якобы я раздеваю его отдел.