Николай Леонов - Плата за жизнь

Вернувшись в кабинет, Гуров задвинул засов, который был установлен, когда в группу приносили розыскные дела по нераскрытым убийствам, снял пальто, сел на свое место и вынул из кармана полученный документ.

Крячко решал свой кроссворд, никак не реагировал. Телефонный звонок, неожиданный отъезд, быстрое возвращение, засов на двери, изучение какой-то бумаги — все однозначно свидетельствовало о том, что Гуров схватил секретную информацию. Оперативники даже ближайших друзей о секретах не расспрашивают.

Гуров читал копию с документа, в правом верхнем углу которого было написано: «Совершенно секретно», а весь лист по диагонали пересекала темная полоса. Гуров знал, что на оригинале эта полоса красного цвета.

Сыщик прочитал текст, выкурил сигарету, вновь прочитал, скомкал бумагу, положил в пепельницу, поджег, поворошил ручкой ежившуюся в огне, словно не желавшую сгорать бумагу.

По сложившейся оперативной обстановке на запрос Еланчука должен был прийти однозначный ответ: «Не значится», «Не проходит». Человека за связь со мной высылают из страны, но в то же время отвечают на его запрос в полном объеме, и такая бумага лежит в канцелярии чуть ли не месяц. Бардак, да и только! В такой конторе правая рука не знает, что делает левая. И как Еланчук решился копию снять и мне привезти?

— Я когда такие сцены на экране вижу, — сказал Крячко, вытряхивая пепел и вытирая пепельницу, — всегда думаю: ох, гонится за эффектом киношник! Чего жечь, когда можно порвать, бросить в унитаз и спустить воду? Знаешь, почему горела плохо? Бумагу в Финляндии изготавливали, они, финны, такие дотошные, с ума двинуться, чего ни делают, все на совесть.

— Ты помнишь, как Василий Иванович описывал мужчину, который подсел к мадам Бардиной в машину?

— Особенно удачно у Чапаева получилось описание кисти руки, — ответил Крячко и понял, что ничего больше Гуров о полученном сообщении не скажет.

Крячко догадывался, что друг ездил на встречу с полковником Еланчуком, которого спас в прошлом году, когда они разгромили группу, что, используя фирму Юдина как прикрытие, переправляла наркотик в Европу. Вот почему в прошлом году Гуров в перестрелке с Жеволубом не ранил его, а убил. Он был единственным человеком, который знал, что Еланчук в деле замешан, пусть самым краем, но замешан. И, останься Жеволуб в живых, он бы Еланчука спалил. Тюрьма не тюрьма, но на карьере полковника был бы поставлен окончательный крест. Год назад Гуров, спасая человека, рисковал жизнью, сегодня человек отдал свой долг. Ясно, Еланчук засветил главную фигуру по нашему Делу.

Обо всем этом Крячко догадывался, но сказал иное:

— Ты намедни в кабинете Петра обмолвился, что догадываешься, кто был сутулый незнакомец…

— Догадываться и знать точно — вещи разные. Потом я предполагал, что человека используют втемную, он злодей и одновременно жертва. Оказалось, что он фигура центральная — убийца. Так что нам предстоит перестраиваться. Первым делом необходимо убедить шефа принять участие в предстоящих событиях, чтобы он обязательно надел форму, нам необходим генерал. Что ни говори, а золотые погоны на людей действуют магнетически. Ну, надо помочь телезвезде Александру Турину, пусть перестанет «болеть», покажется на людях, иначе его неожиданное появление в финале может быть расценено неверно.

— Очень интересно, как, находясь в первых рядах толпы, убийце удастся достать пистолет и прицелиться? — задумчиво произнес Крячко. — «Вальтер» с глушителем — не авторучка, не трость, в конце концов.

— Мне тоже интересно, — признался Гуров. — В таких вопросах гэбэшники нас опередили…

— Знаешь анекдот? Спрашивает русский у японца, мол, как считаете, на сколько в техническом развитии вы нас опередили? А японец отвечает — навсегда. Спецслужбы защищают государство, а менты человека.

— Ты пессимист, Станислав.

— Я реалист, а ты не от мира сего. Ну, гений, решай, что мы теперь делать будем?

— Почему-то вы с Петром решили, что Гуров всегда все знает. Ты мне анекдот, я тебе пословицу. Можно сколько хочешь повторять слово — «халва», от этого во рту слаще не станет. Ты можешь меня дразнить и обзывать гением с утра до вечера, но я от этого умнее не стану.

— Станешь! Ты злишься, а злой ты становишься жутко умным… Ты газет не читаешь, а иногда не мешает. — Крячко перебросил через стол газету. — Я позвоню пока, напомню нашему приятелю, что мы живы и здоровы.

Крячко разговаривал по телефону, Гуров, думая о полученном сообщении, небрежно листал газету и увидел карикатуру, на которой были изображены четыре лошади, соревнующиеся в бешеной гонке. Над каждой лошадью развевался флаг с надписями. Две первые именовались «Президент» и «Премьер», чуть поотставшая несла флаг со свастикой, в шаге за ней мчался явно молодой жеребец, над ним развевался флаг с надписью: «Люди, будьте бдительны» и подпись — Вадим Суриков. Под копытами первых трех лошадей корчились умирающие люди, а Суриков скакал по чистому полю.