Николай Леонов - Шакалы. Роман

— Спасибо, Юрий Карлович, но я вообще-то не употребляю.

— Ну как хочешь… — Хозяин налил две большие рюмки водки, одну поставил перед гостем. — Я хотел с тобой посоветоваться.

Николай чувствовал себя неуютно, предполагая, что разговор пойдет о Юлии, готовился к резкому отпору, и слова хозяина о каком-то совете несколько обескуражили.

— Я политику не уважаю и не люблю, но дочка как-то обмолвилась, что ты человек умный и порядочный. Понимаю, большой бизнес и большая политика, словно рука правая и рука левая. И я на страуса похож, голову прячу, а деваться мне некуда. В моем доме, как на нейтральной полосе, недолго простоять можно, жить нельзя. Просвети старика, какого берега следует держаться и чего нам от нынешнего лета ждать.

— Газеты не читаете, ящик не смотрите, — утвердительно сказал Алентов. — В принципе, хотя кандидаты официально еще не выдвинуты, все уже по полочкам разложено. Коммунисты и партия власти почти на сто процентов разыграют финал. Наша партия кандидата выдвинет, но это по принципу Пьера де Кубертена: главное не победа, а участие.

— Дорогое участие, — вставил Горстков.

— Дорогое, но чужих денег не жалеют. Вряд ли, но на первом этапе в драку гигантов могут ввязаться «Яблоко» и жириновцы. Если они будут иметь успех, то дальнейшее непредсказуемо. Я считаю, подобная ситуация — прерогатива Стругацких.

Известно, хозяин сыщицкой профессии не обучался, но беседу вел так, что любой профессионал-розыскник мог позавидовать. Юрий Карлович неплохо разбирался в политике, и интересовали его не ответы, а поведение парня, который, как ему донесли, ухаживал за Юлией.

Говорит, что думает, по молодости такое случается. Не пытается угадать, что я хочу от него услышать, значит, с характером. Умен, спокоен, здоровье отменное, не пьет, злится, но вида не показывает. Неплох парень, совсем неплох, значит, дочка не такая уж вертихвостка, как мне кажется. Но к чему он политикой занимается? Что в такой грязной луже нашел или ищет? А бизнес дело чистое? Чья бы корова мычала…

— Ты не сказал, к какому берегу мне грести? — Горстков выпил рюмку.

— Коммунистам деньги давать нельзя, Ельцину не требуется, ему хватает, а с точки зрения тактической, такое бессмысленно. Если он проиграет, коммунисты вам это припомнят, а победит — опять зазря, так как память у Ельцина короткая и избирательная. Прошлое не в счет, учитывается только сиюминутная выгода. Давать деньги Жириновскому вы не станете, а дай бог, победит «Яблоко», так им деньги всегда будут нужны, и сегодня, и завтра.

— Смотрю, умный ты шибко.

— Простите, Юрий Карлович, но шибко умных не бывает, это дураки встречаются разномастные. А ум, как деньги, либо имеется, либо нет, и всегда не хватает.

Горстков расхохотался, подал руку Алентову, выдернул из кресла:

— Спасибо, просветил, идем, перед людьми неудобно. — В дверях неожиданно спросил: — А вашей кампании не подбросить?

— Доброе дело никогда не мешает, но лучше пожертвовать на сиротский дом. Причем не в фонд, не на лицевой счет, а купить ребятам необходимое и каждому отдать в руки.

Хозяин взял гостя за плечо, развернул, посмотрел в глаза, разделяя слова между собой, словно вручая каждое отдельно, произнес:

— Ты мне нравишься, парень. Понадобится помощь, скажи. — Он подумал и добавил: — По любому вопросу.

Гости юбиляров Горстковых только собирались сесть за праздничный стол, когда в кабинет Гурова и Крячко пришли отставные менты-оперативники, которых сумел разыскать по просьбе своего друга и начальника Станислав.

Пока их было всего четверо. Старый товарищ, работал у Гурова много лет в группе еще в МУРе, отставной майор Василий Иванович Светлов, сейчас служил водителем в гараже МВД. У ветерана тяжело заболел внук, на лечение требовались деньги, майор поделился заботами со Станиславом, и тот посоветовал взять отпуск и присоединиться к группе, которую создавал Гуров. Для оперативной работы Василий Иванович был уже староват, но опытный шофер, прослуживший в розыске тридцать лет, являлся для данного дела человеком необходимым. Гуров приходу ветерана обрадовался, выдал ему тысячу долларов аванс и шестую модель «Жигулей», которую Станислав арендовал в одном из сыскных бюро.

Веткин Геннадий Митрофанович, сыщик с двадцатилетним стажем, внешне походил на Крячко, среднего роста, плотный, с обманчивой простотой непримечательного лица, агентурист был посредственный, но вел наблюдение и проводил установки дотошно и терпеливо.