Фредерик Дар - Глаза,чтобы плакать [По моей могиле кто-то ходил. Человек с улицы. С моей-то рожей. Глаза, чтобы плакать. Хлеб могильщиков]

Я закрыл за собой дверь.

— Здравствуйте, мадемуазель. Вы узнаете меня?

— Да, я вас видела…

У нее был замечательный, волнующий, слегка хриплый голос. Я никогда не встречал более ясного взгляда.

— Только никак не могу вспомнить, где.

Меня колотила нервная дрожь. На этот раз ключ от тайны был совсем близко, в этой изящной комнате, впрочем, безликой, как любой гостиничный номер.

— Мы столкнулись на лестничной площадке дома, где живут Массэ, сегодня вечером, в семь часов. Хотя… скорее, вчера вечером, потому что сейчас уже первое января.

— Кто вы?

— Полковник американской армии Уильям Робертс, я служу в штабе войск НАТО.

— А что вы хотите от меня?

— Мне нужно получить от вас кое-какие объяснения, мадмуазель.

— Но как же вы разыскали меня? — вдруг вскрикнула она.

Хотя мой визит был для нее полнейшей неожиданностью, этот вопрос не пришел ей в голову раньше.

— Я был там, на улице, когда вы приехали на автобусе за машиной Массэ.

Ее чудные глаза как будто остекленели. Этим простым сообщением я нанес ей страшный удар: значит, мне многое известно. Ситуация была в моих руках.

— Я хочу знать, почему вы ждали целых сорок пять минут перед клиникой Святой Жанны д’Арк, прежде чем отправиться туда, чтобы спросить, там ли находится Массэ! Я хочу знать, почему вы поставили в гараж машину и записали номер телефона вашей гостиницы на ветровом стекле! Я хочу знать также многое другое, но начните с этих вопросов!

Я говорил с ней жестко, и в этом заключалась моя ошибка. Хотя она и покраснела, ей все же удалось овладеть собой.

— Значит, вы шпионили за мной!

— Отвечайте!

— Вы сказали мне, что вы американец, не правда ли?

— Все правильно.

— Ну и оставайтесь им! По какому праву вы вмешиваетесь в то, что вас не касается? — И она вздрогнула, как минуту тому назад, когда спросила меня, как я узнал ее адрес. — Действительно, по какому праву?

— Есть здесь один момент, который, как мне кажется, вам неизвестен, мадмуазель, — спокойно сказал я. — Увы, это именно я стал причиной смерти месье Массэ. Подобное не дает мне никаких прав, зато накладывает обязанности. В частности, помощь его вдове.

Элен больше не слушала меня. Ее кожа внезапно стала словно прозрачной. Она собралась было поднести правую руку к груди, но та бессильно упала вдоль тела.

— Что вы сказали?

— Я сказал, что Жан-Пьер Массэ попал под мою машину. Хотя я здесь ни при чем. И все же, если бы меня там не было, он, возможно, был бы жив!

Она вскочила и бегом обогнула кровать. Я подумал, что она собирается кинуться к двери, но она бросилась ко мне, остановившись буквально в нескольких сантиметрах.

— Вы лжете! Вы лжете! Он жив! Жан-Пьер жив!

Такой реакции с ее стороны я не ожидал.

— Вы играете отвратительную роль в этой комедии, мадмуазель!

Я схватил ее за руки и сильно встряхнул. Она не сопротивлялась, а только простонала:

— Отпустите меня! Отпустите меня!

Я продолжал ее держать, и она стала более настойчивой:

— Если вы не отпустите меня, я позову на помощь!

— Кого? Полицию?

Она опустила голову.

— Вам прекрасно известно, что он мертв! Неужели вы считаете, что, сыграв роль идиотки, вам удастся выпутаться?

— Этого не может быть! Это невозможно!..

— Я ехал довольно тихо. Но при падении он ударился головой о бордюрный камень. Когда ваша пневматичка была вечером доставлена мадам Массэ (тут Элен нахмурилась), меня охватили сомнения, и я отправился в Нантер, чтобы убедиться, не произошла ли ошибка. Я видел его. Он мертв.

Отвернувшись, она зарыдала и рухнула на кровать. И я сразу вспомнил Люсьенн, как она рыдала в своей спальне. Внезапно мне стало совершенно очевидно: Элен не притворяется, она и в самом деле оплакивает того мужчину, из-за которого плакала Люсьенн. Похоже, она действительно ничего не знала о смерти Жан-Пьера. Но от этого ее поведение становилось еще более непонятным!

И тогда я поступил так же, как и с Люсьенн Массэ: я присел на кровать рядом с ее кузиной и принялся гладить Элен по голове. Я, кажется, полностью вошел в роль профессионального утешителя.

— Ну же! Ну же! Доверьтесь мне, малышка!

Теперь она лишь тихонько всхлипывала. Но вздрагивающие плечи выдавали ее горе.

— Вы можете все рассказать мне, Элен!

Правильно: хорошая идея пришла мне в голову — назвать ее по имени. Нет, действительно, актер я хоть куда.

Она слегка приоткрыла свое прекрасное лицо, залитое слезами.

— На мне форма, Элен, но это не форма полисмена.