Игорь Атаманенко - Гроссмейстеры афёр

— Нет, не замужем, — шепотом вымолвила Лёля.

Она, как завороженная, внимала каждому слову военного. За много лет общения с самыми разными мужчинами, а было их у неё, кроме мужей, — не счесть, она впервые увидела в этом пропылённом и усталом военном не самца, а человека — так сердечна и открыта была его улыбка! Улыбка, которая так диссонировала и с автоматом, и с военной формой, и с целым иконостасом боевых наград на груди. Штук двадцать — не меньше! От своих прежних мужей-генералов Лёле было известно, что такое количество орденов и медалей невозможно заслужить, отсиживаясь в тылу. Значит, этот незнакомец не прятался за чужие спины, а воевал в полный рост, не жалея живота своего…

Черт возьми, какое странное, просто невероятное сочетание отваги и сентиментальности в этом человеке. Целый год носить в кармане гимнастёрки фото незнакомой ему женщины, в которую он влюбился с первого взгляда! А его внешность? Да он только что сошёл с киноэкрана: высокий, статный, черноволосый, глаза небесной голубизны, а черты лица, будто, выточены из кости. Красавец, ничего не скажешь!

— Простите, — вкрадчиво произнесла Лёля, — вы забыли представиться.

— Ах да, извините! Генерал Широков, Григорий Иванович.

Лёля при этих словах почувствовала лёгкое головокружение:

«Неужели?! Нет-нет, это не явь, это — сон. Такого не бывает даже в кино… Это — наваждение, это — сказка… Четвёртый генерал на моём жизненном пути!»

При этом она уже знала, что применит все свои чары, чтобы этот сказочный витязь, год проносивший её фотографию в кармане гимнастёрки, сегодня же станет её собственностью. По-другому быть не должно, иначе она застрелится прямо у ног этого генерала из браунинга, который подарил ей, как бишь его звали? К черту — теперь это не важно!»

— Прошу прощения за вопрос, пан генерал…

— Да-да, пожалуйста!

— Вы женаты? — Лёля вся внутренне напряглась в ожидании ответа.

— Нет, и никогда не был. Откровенно говоря, было не до этого — я отдавал службе всё свободное время, так что устроить свою личную жизнь было некогда…

— Если пан генерал не будет возражать, он и после выполнения задания может остаться жить у меня… Разумеется, если захочет. Чистое бельё, приличную кухню и остальные общегражданские блага я вам гарантирую…

Так начался последний по счёту, но отнюдь не по значимости, роман Лёли Семёновны Портной-Кшишевской-Требуха-фон Крюгер с четвёртым генералом…

Через год Лёля родила сына. Назвали его в честь отца Григорием. Однако ещё задолго до его появления на свет начались мытарства молодожёнов.

На Особый отдел львовского гарнизона и штаб «СМЕРШ» хлынула лавина анонимок, в которых Лёля обвинялась в пособничестве немецко-фашистским оккупантам. Главным аргументом во всех подметных письмах были её любовные свидания с бывшим начальником львовского гестапо. Слава богу, что «доброжелатель» не знал, что Лёля состояла с Людвигом фон Крюгером в законном браке.

Хотя все анонимки в конце концов попадали на стол мужа Лёли, генералу Широкову, он понимал, что вечно так продолжаться не может — информация, которой он пока не давал ходу, рано или поздно дойдёт до его начальства.

Собрав все анонимки в отдельную папку, он явился на доклад к своему непосредственному начальнику, генерал-лейтенанту Сытину.

— Заниматься делом своей жены ты не вправе по закону, поэтому ею займется полковник Тарасюк. Свободен!

И началось. Бесконечные допросы, протоколы, очные ставки, опись имущества. Кстати, главным обвинителем Лёли выступал её повар Грицько, он, как выяснилось, и был составителем всех анонимок. До окончания расследования Лёля была помещена в следственный изолятор центральной львовской тюрьмы. Широков, используя своё служебное положение, каждый день навещал жену, передавал продукты, да и просто пытался поддержать морально.

Обвинительный уклон в следствии по делу Лёли Широкову был ясен изначально. Он отдавал себе отчёт, что ни на какой оправдательный приговор рассчитывать не приходится, ибо таковой мог дискредитировать следственную систему в целом. И тогда попавший в опалу генерал решился пойти ва-банк. Использовав все свои высокопоставленные связи в центральном аппарате МГБ, он добился двухминутного телефонного разговора со своим прямым начальником, министром государственной безопасности, Виктором Абакумовым, с которым начинал службу в бытность того ещё старшим майором НКВД.