Игорь Атаманенко - Гроссмейстеры афёр

Генерал Кшишевский бежал из Львова так поспешно, что даже не нашел времени попрощаться со своей Лёлей. Впрочем, она была не в претензии — старый пердун так надоел ей своими бзиками, что она с радостью восприняла расставание.

…Поначалу казалось, со сменой власти во Львове ничего не изменится. Советские войска, оккупировавшие город, жили своей жизнью, львовяне — своей.

Олеся, по заведенному за последние два года обыкновению, каждый вечер выезжала в фаэтоне на променаж по центральной улице Львова, а вечерами устремлялась в оперу, где, как всегда, её поджидал кортеж жаждавших благорасположения поклонников, которым при самом богатом воображении и в голову не приходило, что пани Лёле едва исполнилось пятнадцать лет…

Однако распорядок жизни новоявленной панночки, устоявшийся в течение последних двух лет, однажды варварски был нарушен появлением в её доме русского генерала.

Вернувшись за полночь из оперы, Лёля, поднимаясь по мраморной лестнице на второй этаж, где располагались её апартаменты, почувствовала какой-то непривычно отвратительный запах. Прижав к носу платок, благоухающий французскими духами, она терялась в догадках, что и из каких таких отбросов, внушающих омерзение, мог приготовить её повар Грицько?!

«Ну ужо я задам тебе трепача, украинское быдло!» — решила она и решительно распахнула дверь в гостиную.

В центре, прямо под её портретом, в кожаном кресле с хозяйским видом и в одних кальсонах сидел какой-то вдребезги пьяный мужик и почесывал пятерней голые ступни.

Вокруг него в подобострастном полупоклоне стояли все шесть человек прислуги…

Лёля окинула взглядом комнату, сразу поняв, откуда исходит смрад, который атаковал её ещё на лестнице — на всех стульях сушились портянки невесть откуда свалившегося в её дом пришельца. Внешне он напомнил ей насильника из ночлежки.

— Простите, кто вы и как сюда попали? — взяв себя в руки, твёрдым голосом спросила Лёля.

— Я — генерал Красной Армии, выполняющей свою священную миссию по освобождению братских народов Украины и Белоруссии от иноземного ига! Зовут меня Фёдор Иванович Требуха. С сегодняшнего дня я определен на постой к вам. Так что прошу любить и жаловать! Есть вопросы? Нет?.. Тогда продолжим лекцию. Берите стул и присоединяйтесь к нам. Я с вашей прислугой провожу политзанятие о незаменимости портянок в боевых условиях. То, что вы наблюдаете сейчас на стульях — это портянки зимнего образца, но есть ещё и летнего…

— Хватит! — вне себя от злости заорала Лёля. — Я не позволю глумиться надо мной и развешивать на моей мебели вонючие куски ваших победоносных тряпок! Кстати, почему они серые, а не красные, как должно это быть у вас, у коммунистов?! А вообще, меня это нисколько не интересует — вон из моего дома! Мой дом — это частная собственность, она неприкосновенна. У вас есть предписание на посещение и проживание в моем доме? Нет?.. Тогда тем более убирайтесь отсюда и как можно скорее!

При этих словах Лёля откуда-то из-под юбки выхватила крошечный «браунинг-бульдог», подаренный генералом Кшишевским, и направила его на специалиста по портянкам.

Требуха моментально отрезвел и, старательно выговаривая слова, вымолвил:

— Ты такая красивая, что я влюбился сначала в твой портрет, а вот теперь и в тебя саму… Мой адъютант завтра привезёт во Львов мою жену, но здесь её ноги не будет. Да и вообще, я развожусь с ней… Из-за тебя, между прочим! Я буду здесь жить только с тобой, ясно? В противном случае я завтра же прикажу расстрелять всю твою прислугу как польских шпионов, а ты окажешься на нарах, всё ясно?

Генерал вдруг расплакался.

— Прости, Олеся!.. Но я от тебя никуда не уйду. Посмотришь, я тебе ещё пригожусь — с завтрашнего дня во Львове вводится карточная система на продукты питания, но только для работников государственных предприятий и учреждений. А ты ведь нигде не работаешь и ничего не умеешь делать, это мне уже твоя челядь доложила… Так что никуда тебе от меня не деться! А что касается портянок и пьянства, то даю слово генерала — ты никогда больше ни того, ни другого не увидишь!

Лёля на примере Кшишевского уже знала, чего стоит слово генерала — ему можно верить.

— Черт с тобой, сегодня можешь оставаться, а там видно будет…

Так на правах гражданского мужа в доме Лёли поселился второй генерал, на этот раз русский.

Действительно, как и предрекал генерал Требуха, на следующий день с полок львовских продовольственных магазинов исчезли все продукты, вплоть до соли и спичек. Теперь продукты можно было получить только по карточкам, да и то только государственным рабочим и служащим.