Дмитрий Агалаков - Ангел в петле

Он попытался скрыть волнение, несмело улыбнулся. И следом, опять неожиданно для себя, накрыл рукой пальцы девушки. Она не убрала руку, но смотрела на него так, точно ждала объяснений этому поступку. И в то же время, он мог бы в этом поклясться, все понимала — каждый удар его бешено колотившегося сердца.

— Приходи сегодня ко мне, — сказал он. — Я живу здесь рядом, через дом.

Она опустила глаза. Он больше не мог выговорить ни слова. Сердце ушло в пятки. Так же устало, как и минуту назад, улыбнувшись, Полина посмотрела на него:

— Через полчаса я буду свободна… Хорошо?

За окошком вьюжило. Эти несколько часов преобразили его спальню. Сюда вошли новые, прекрасные запахи, каких уже давно здесь не было! Еще вчера враждебный ему мир вдруг наполнился новыми красками, расцвел, зазвучал. Все неудачи, большие и малые, отступили. Им было не под силу дотянуться до него, помешать чувствовать себя счастливым.

Полина вышла из душа, быстро пробежала через комнату, нырнула к нему под одеяло, прижалась. Он провел рукой по ее бедру, оно было влажным. Еще теснее прильнув к нему, она зашептала ему на ухо:

— Я часто смотрела на тебя и ждала, что ты со мной заговоришь. Пригласишь куда-нибудь…

— Ты ждала этого?

— Да.

— Чем я так приглянулся тебе?

— Ты — красивый. У тебя мужественное лицо, ты хорошо сложен. И потом, твои глаза. В них так много чего-то такого… необычного… У ребят, с которыми я была, никогда не было таких глаз. Тебя один раз можно увидеть, чтобы никогда уже не забыть.

— Звучит, как песня. А впрочем, спасибо.

Она поцеловала его в плечо:

— На здоровье, Дмитрий Павлович.

— Вот и я о том же. Мне уже много лет, Поля. Сорок три. Пятый десяток пошел.

— Хороший возраст для мужчины. От молодых парней тошнит. Дураки они все. Только о себе думают: и в жизни, и в постели. Ты — другой… Мне было хорошо с тобой…

— Мне тоже.

Она неожиданно прыснула, приподнялась на локте:

— Ты набросился на меня, точно год не видел женщины. Я даже испугалась…

— Просто я понял, что если этой ночью ты не будешь со мной, я сойду с ума. Именно ты.

— Я догадалась — там, в нашем баре. Женщина всегда такое чувствует. Когда ты взял мою руку, мне это передалось, прямо сразу же. Ни с одним парнем у меня такого не было. Даже в глазах помутилось.

Она провела ладонью по его лбу.

— У тебя шрам над правой бровью. Откуда он?

— Это я подрался лет двадцать назад. Из-за пустяка. А драка вышла лютая…

— Расскажи.

— Хорошо… Я тогда учился на последнем курсе педагогического института, на истфаке. Летом — стройка, так полагалось по тем временам, и полевые работы. Из-за Марины, моей будущей жены, схлестнулся с одним работягой, сверстником. Он, подлец, оказался сильнее меня. Рыжий такой, кулачищи, как кирпичи. Одним словом, полетел я с первого этажа ровнехонько на бетонную плиту. Потерял сознание. Тот парень так напугался, что готов был тащить меня на руках в больницу — уже за решеткой себя увидел. Потом я оклемался. Все лицо залито кровью. Ничего не вижу. Сотрясение, два ребра сломаны, запястье. Из-за этого перелома пришлось бросить легкую атлетику. А ведь у меня было даже прозвище — Спортсмен. Ничего, главное выжил…

— Скажи, а этот человек в черном пальто — твой знакомый? — вдруг, точно это касалось чего-то важного, спросила Полина.

— Нет. Я видел его первый раз в жизни.

— Неприятный тип.

— Тебе он не понравился — почему?

— Он точно издевается надо всеми. Так мне показалось… Кто он?

Дмитрий Павлович задумался: действительно, целый час они проболтали с этим господином, а он даже не узнал, кто этот самый Принц.

— Представляешь, не знаю, — беззаботно ответил он. — Кто ставит выпивку, тот имеет на это право.

— Извини, я заметила, ты слишком много пьешь. Почему?

— Потому что не заговорил с тобой раньше. Теперь все будет по-другому. Если ты еще придешь ко мне.

— Когда захочешь.

— Хочу завтра вечером. Уже сегодня.

Она, точно щенок, лизнула его в щеку, прошептала:

— Значит, приду завтра вечером. Сегодня.

Полина ушла под утро, и он сразу впал в глубокое забытье. Обрывки его жизни, далекой, прежней, когда она только еще начиналась, проносились мимо… Потом было нагромождение бетонных плит, гудел кран, резали слух голоса; перед ним выплыла наглая рыжая физиономия парня, и почти тотчас же он получил удар в бровь, покачнулся, оступился и полетел вниз; это был мгновенный полет — он упал навзничь; лежал, и ему чудилось, что над ним черное звездное небо, холод…