Дмитрий Агалаков - Ангел в петле

Савинов понял, каким был этот голос. Сырым и гулким, как эхо, блуждающее в заброшенном колодце. Да, голос был другим! Вновь — чужим. И к тому же еще и жалким! Этот политик, осиновым листом трепетавший под стволом незнакомца, еле двигал ватным языком!..

— Повернитесь, — приказал Савинов.

— Зачем?.. Вам так неудобно?

— Хочу видеть ваши глаза.

Хозяина дома не двигался — ему было страшно! Страшно встретить взгляд киллера, точно сразу за этим последует выстрел!

— Послушайте, зачем вы надо мной издеваетесь?! Я знаю, знаю, — быстро залопотал он, и в его голосе зазвучала спасительная догадка, — вы хотите похитить меня… Верно?!

— Точно, есть у меня в огороде колодец: как раз для вас!

— Что же вам нужно?! Что?!.

Но Савинов не торопился нажимать на спуск. А ведь только об этом он и помышлял, когда ехал сюда! Левой рукой Дмитрий Павлович достал из кармана маску, нацепил ее, шапочкой, на голову, рывком натянул на глаза. Он чувствовал, как тонкая шерсть заползает ему в рот, щекочет и жалит кожу.

— Повернитесь, Принц, — он произнес это с холодной насмешкой. — Ну?

Хозяин неловко повернулся. Савинов уже знал , что увидит. Это был другой человек. Да, смуглый, да, с глазами навыкате, полными льда и сарказма, с выступающими скулами. С улыбкой язвительной, даже в эту минуту. Но это был другой человек. Не «его Принц». Он… и не он. Другой. Точно так же, как и генерал, встретившийся ему когда-то, был похож на демона-искусителя, но — другой. Человек. И незнакомый музыкант, сатир, тоже…

— Кто вы? — в который раз осторожно спросил хозяин дома. — И зачем это делаете?

Савинов достал из нагрудного пояса стальные наручники, бросил их человеку.

— Шагай в ванную, живо, — он сам не заметил, как перешел на «ты».

— Вы что же, будете пытать меня? Вам нужны деньги, так? Или… вы хотите убить меня изощренно? — В его голосе звучал вызов, но он был порожден полным смятением, паникой, животным страхом. — Убить как-то особенно, по-зверски?..

— Сказал, шагай! — Савинов подтолкнул его в плечо. — И не зли меня. А не то стану тебя убивать так, как просишь: изощренно и по-зверски. Твое племя — чертовых политиков — это заслужило. И настроение у меня сегодня паршивое. — Успокоившись, он говорил теперь ровно, с чувством превосходства. — Твои охранники подтвердили бы это, да они превратились в две навозные кучи. — Дмитрий Павлович затолкал пленного в ванную комнату. — К стене!

Через минуту хозяин дома был прикован наручниками к горячей трубе — лицом к расписному кафелю.

— Я подчиняюсь насилию! — вполоборота сверкнув ледяным взглядом, трусливо прохрипел тот. — Только насилию!..

— Вот и правильно, — Савинов отступил назад. — Что вы пытаетесь с нами сделать? — разглядывая мелко дрожавшие икры хозяина дома, неожиданно спросил он. — Какой опыт над нами ставите? Вы… инопланетяне? Угадал? А мы для вас — лабораторные мыши? Кому яду подсыплете, кого на войну пошлете, кого голодом заморите. Говори, так?.. Или просто вам на всех наплевать? Очень сильно наплевать?..

— Не понимаю вас…

— Все ты понимаешь.

— Я не могу говорить за всех… политиков.

— А ты постарайся.

— Это бред какой-то… Чепуха!

Неожиданная догадка ошарашила Савинова. Он даже улыбнулся своему открытию. А если все эти внешние схожести не случайность? Если перед ним сейчас одна из голов Принца? Самого змея-искусителя. Иди ищи, как ветра в поле! Он, горевший темным огнем, приходит один только раз: нашептать на ухо свою теорию эволюции, обольстить душу и навсегда уползти восвояси! Его не проткнешь мечом, не бросишь в пожарище. Он и оттуда посмеется над тобой! И выйдет, сбивая дым с дорогого костюма жесткой пятерней. Или обернется этим дымом и улетит прочь! А вот эти — другие…

— Ты ведь до смерти меня боишься, правда? — спросил Савинов. — Обделаться готов, а?..

— Что значит: боишься?! — истерично выпалил пленник. — И что значит: обделаться?! Вы приковали меня к стене, тычете в меня пистолетом! Я что, по-вашему, каменный?!

Они из плоти и крови! Им знаком страх, боль, унижение.

— Ты боишься, — кивнул Савинов. — Трепещешь, сукин сын.

— Мне неприятно стоять перед вами вот так! И еще выслушивать оскорбления! Это… нехорошо.

Уместное словцо, ничего не скажешь! Даже Принц, при всей его искушенности, не сумел бы сказать лучше! С большим эмоциональным накалом!

— А я не обещал, что будет хорошо, — сказал Савинов. — Я хочу понять вашу логику. Политиков. Если уж твоя драконья башка отвечает за это направление. Ведь вы же убиваете одним только своим существованием ежедневно тысячи людей: больных и здоровых. Юных и стариков. Никого не жалеете. И все средь бела дня — на виду у миллионов. И мы вас слушаем, таращимся на вас в ящике, обсуждаем ваши законы. Терпим вас.