Гарри Картрайт - Обвиняется в убийстве

Карин сказала кое-что еще. Например, она подтвердила тезис защиты о том, что после получения письма от анонимного вымогателя Каллен перестал доверять ФБР и предпринял собственные шаги для самозащиты, включая приобретение пуленепробиваемого жилета. Но не это было главным. Внимание всех привлек загадочный конверт с деньгами. Карин не могла прямо заявить, что, как ей сказал Каллен, конверт ему дал Маккрори, поскольку в таком случае это были бы показания с чужих слов. Но она подготовила хорошую почву для показаний самого Каллена.

Защита больше уже не говорила, что дело закончится еще до рождества. Джек Стрикленд в свою очередь считал, что с этого момента начнется новый раунд игры. Теперь он был уверен, что Каллен Дэвис выступит с показаниями лично. Вопрос состоял лишь в том, когда именно. "Я подумал было, что защита попытается доказать свою версию через Карин, — сказал Стрикленд. — Именно поэтому мы и старались не допустить, чтобы она давала показания со слов Каллена". К этому моменту защита уже заслушала более 40 свидетелей. Но все их показания свелись к серии выпадов и намеков, связать которые воедино мог только Каллен Дэвис.

Так, в отсутствие присяжных Карин показала, что в марте Каллен отказался подходить к телефону, когда узнал, что звонит Маккрори, сказав: "Я не желаю разговаривать с этим подонком". Однако присяжным об этом мог сказать лишь сам Каллен. Карин рассказала о том, что сама терпеть не могла Дэвида Маккрори, но не объяснила присяжным, что причиной тому был его отказ подписать аффидевит в Амарилло. По словам Карин, Маккрори сказал ей, что вынужден был лгать на суде в Амарилло, так как в противном случае прокуратура якобы грозила заявить о нем в Налоговое Управление.

В апреле по рекомендации Гарри Книффа, одного из его охранников, Каллен стал носить пуленепробиваемый жилет. Книфф сказал присяжным, что, согласно имевшимся у него сведениям, Каллену "грозила опасность", но Мур не разрешил ему рассказать подробно о его разговоре с Дэвисом.

Карин показала, что 23 мая Каллен сказал ей, что решил нанять Маккрори, но судья не разрешил ей объяснить, с какой целью.

По словам Карин, в июне Маккрори сказал ей: "У меня есть для тебя кое-какая информация. Думаю, ты должна об этом знать. Мне известно, что Присцилла Дэвис и Гэс Гаврел-старший наняли одного человека убить Каллена. Думаю, что вам с детьми следовало бы принять меры предосторожности". При этом она добавила, что Каллен "уже говорил ей что-то в этом роде".

В августе какой-то человек, назвавшийся агентом ФБР, позвонил Карин Мастер домой и попросил к телефону г-на Дэвиса. Защита утверждала, что этот человек был самозванцем. Он сообщил Каллену о заговоре против него и посоветовал ему всячески подыгрывать его участникам до тех пор, пока все они не будут раскрыты. Если Каллен в самом деле поверил в то, что ему звонил агент ФБР, то тогда можно было объяснить все то, что он наговорил Маккрори и что теперь фигурировало в магнитофонных записях. Но можно ли было предположить, что это Каллен пытался устроить ловушку Маккрори, а не наоборот? Разумеется, поверить этому было трудно, так же, впрочем, как и тому, что упоминавшиеся 25000 долларов в действительности принадлежали Маккрори и что Каллен хранил их у себя из простой любезности.

Хейнс не хотел, чтобы Каллен Дэвис выступал с показаниями лично. Он просто в нем не был уверен. Уж слишком тот был бесстрастен, расчетлив и высокомерен. Но Каллен был еще и гордецом, и именно эта-то гордыня и побудила его занять место для дачи свидетельских показаний. Никто не знает, о чем он думал все эти несколько дней перед рождеством. Но уж он-то наверняка знал, виновен он или нет.

Через два дня после рождества несколько растерянный Каллен Дэвис принял присягу и направился к месту для дачи показаний. Публика в основном уже знала, что он собирался сказать, потому что за три дня до этого, как раз в то самое время, когда все 12 присяжных, должно быть, потягивали эгног [23] Напиток из взбитых яиц с сахаром, ромом или вином. — Прим. перев. и болтали за праздничным столом со своими близкими и родственниками, кто-то из стана защитников намекнул обо всем газетчикам. Утечка информации широко обсуждалась по всему Техасу. Конечно, никто не мог поклясться, что кто-то из присяжных тоже слышал об этом, но такая возможность не исключалась.

Вся версия защиты о контрзаговоре строилась на следующем. Каллен должен был показать, что 10 августа ему позвонил какой-то человек, назвавшийся тайным агентом ФБР Джимом Акри. Он сказал, что Маккрори с компанией вступили в заговор, чтобы сфабриковать против него дело, и посоветовал ему "подыгрывать им". "Ему тогда казалось, — сказал представитель защиты в интервью корреспонденту агентства Ассошиэйтед Пресс, — что он ничем не рискует. Ведь за всем этим [за обсуждением вопроса об убийстве] наблюдал кто-то из ФБР, поэтому все было в порядке". Защита не собиралась доказывать, что по телефону действительно звонил агент ФБР Акри. Ей остаточно было лишь показать, что Каллен поверил тому, что звонил именно он. Все это напоминало классическое описание защиты, о котором любил рассказывать Ричард Хейнс: "Вы подаете на меня в суд, утверждая, что вас покусала моя собака. Я защищаюсь так: во-первых, в тот вечер моя собака была на привязи; во-вторых (если этого не было), моя собака не кусается; в-третьих, я не верю, что вас вообще кто-то покусал; в-четвертых, у меня нет никакой собаки". Кое-кто может поинтересоваться, почему Каллен не выступил со свидетельскими показаниями сразу, а ждал целых два месяца (он был 47-м свидетелем защиты). Объяснение, видимо, следует искать в притче Хейнса — возможно, это был его четвертый способ защиты.