Андрей Константинов - Юность Барона. Обретения

Воровато осмотревшись по сторонам на предмет милиционера, Барон достал из кармана чекушку, запрокинул голову и допил остатки. Затем скосил глаза на часы: ровно через 25 минут скорый поезд «Москва — Владивосток» начнет обратный отсчет километрам, с каждым проворотом колес на шажок приближая его к Ольге.

Интересно, ёкается ли ей сейчас, в эту самую минуту?

Рассказывает Григорий Анденко

Ума нет — считай, коллега.

Это я о Чеснокове. Нет, конечно, Петр Ефимович — сотрудник заслуженный, в милицейских кругах авторитетом пользующийся. Обратно — воевал, боевые ордена и медали имеет. Здесь вопросов нет, сплошь почет и уважуха. Но! Брать Бельдюгу нахрапом и пытаться открыто, внаглую, раскрутить на подельников — это ж какое надо самомнение иметь! Да об Бельдюгу, если хотите знать, по молодости сам дядя Ваня Бодунов зубы обламывал. А уж тот был оперативным сотрудником от Бога, не чета нашему «доскопочетному» крючкотвору [27] В данном случае Анденко имеет в виду Ивана Васильевича Бодунова — на момент описываемых событий комиссара милиции третьего ранга в отставке. Некогда сотрудник ленинградского угро, самолично участвовавший еще в поимке знаменитого Леньки Пантелеева. В годы Великой Отечественной войны, в 1942–1943 годах, — начальник уголовного розыска Управления милиции НКВД СССР. Бодунов — автор учебника по криминалистике, мемуаров, консультант первых советских кинодетективов — «Дело Румянцева», «Испытательный срок», «Верьте мне, люди». Иван Васильевич послужил прообразом главного героя рассказа Юрия Германа «Сутки в уголовном розыске» и его повести «Наш друг — Иван Бодунов», а в 1980-е — культового кинофильма Алексея Германа «Мой друг Иван Лапшин». .

Ну да, положа руку на сердце, а ногу на ногу, Бельдин и сам хорош — это ж надо было так глупо спалиться. Нет, я, конечно, на уме у Бельдюги не был…

(Тьфу, черт! Нахватался от Вавилы жаргонизмов!)

…но, судя по всему, накануне у хронического не только рецидивиста, но и алкоголика трубы горели так, что полный караул. Вот ветеран уголовного труда, похоже, и подрезал из схрона на скоренькую продажу первое подвернувшееся под руку. В данном конкретном случае — поповскую посудину. Подрезал, а после, как на грех, вывела его кривая прямиком на Чеснокова. Шанец один к тыще, а вот — поди ж ты!

Вообще, даже неловко за былую легенду преступного мира. Он и сам небось, сидючи в камере, сейчас терзается и наверняка уже сочинил более героическую версию своей поимки. В противном случае сокамерники на смех поднимут. И полетит по городам, весям и крыткам малява про то, как лоханулся честный жулик Бельдюга, умудрившись краденую вещь легашу втюхать.

(Кстати, надо взять этот факт на заметку. Авось когда-нибудь да сгодится.)

А вышло так: вчера, отпросившись с обеда, Петр Ефимыч возвернулся домой, переоделся в штатское и, наскоро перекусив, отправился с женой по магазинам — приискать подарок на грядущий в субботу юбилей свояченицы. А та, как выяснилось, неровно дышала к фарфору.

(Губа не дура!)

Сунулись супруги в пару-тройку магазинов, покривились на ширпотреб и далее зачесали по комиссионкам. Вот в одной из них, что на 6-й Советской, ихний интерес к старой посуде срисовал Бельдюга. Учитывая, что в своем затрапезном пиджачишке, в очочках, с обвислыми усами и блестящими залысинами, Чесноков выглядит как заурядный предпенсионного возраста счетовод, профессиональная чуйка Бельдина не сработала — смолчала. А потому, притормозил он супругов на выходе из магазина, засветил блюдо и предложил приобрести — за недорого и к обоюдному согласию. Чтоб, дескать, и ему на комиссионном сборе не терять, и им не переплачивать.

У Петра Ефимовича, к его почтенным годам, накопился целый воз хронических заболеваний. За исключением, однако, склероза. Так что блюдо из ориентировки похищенных вещей он опознал. Тем более Бельдюга запросил за фарфор раз в пять меньше реальной стоимости, что само по себе настораживало.

И тогда, в кои-то веки проявив оперативную смекалку, Чесноков, сославшись на нехватку пятнадцати рублей, попросил жену обождать его в компании с любезным продавцом (по сути, оставил благоверную в залог уголовнику!) и направился как бы здесь рядом, как бы домой, как бы за деньгами. А на деле — за ближайшим постовым, на пару с которым они и произвели задержание. Тут же, на месте, оформив, чин по чину, изъятие блюда.

Этим своим героическим поступком Петр Ефимович срубил для отдела полновесную палку и одновременно на корню загубил мою изящно выстроенную комбинацию. Причем, по стечению обстоятельств, это случилось ровно в тот момент, когда мы с Мыколой перекусывали в «Котлетной» на Балтах, отмечая удачный, сверхинформативный визит в адрес гражданки Красиковой.