Константин Бабулин - С.В.С.(Синдром Внезапной Смерти)

- Она рисовала? На чём?

- У неё в руках была большая папка с листами, в которой она что-то рисовала карандашом. Я увидела, что с ней что-то случилось, только потому, что она выронила папку, как будто заснула. Я подошла поднять её, чтобы листы не разлетелись, и сказала ей об этом, но она не проснулась. Я ещё подумала: - «Как можно так крепко уснуть…». - И что-то заподозрила, только, когда потрогала её за плечо, и так испугалась, когда она съехала чуть набок, но глаза так и не открыла…

- А где папка с рисунками? Что-то я не видела её в описи предметов. – Татьяна посмотрела, на одного из криминалистов. – Сергей Николаевич, где папка с рисунками?

- Не было никаких рисунков.

- Как не было? – Она повернулась к свидетельнице. – Вы точно помните, что папка была?

- Да конечно. Я подняла её с земли, отряхнула и хотела отдать художнице…

- Заметили, что ей плохо, и куда её положили? Рядом?

- Не помню, я так испугалась тогда, что не помню что делала.

- Никто к вам не подходил? Может кто-то взял её у вас из рук?

- Может быть, я не помню.

Татьяна посмотрела на Володю.

- Хорошо посмотрели вокруг? Ни у кого в руках не было папки для рисования?

- Нет. Не заметил.

Они оглядели людей вокруг, но ни у кого не было в руках ничего подобного. Татьяна вспомнила, про старлея. – Где этот следователь местный, который первым приехал? Давай его сюда, и найди скорую, может они куда пихнули, или видели что-то.

Через минуту, к ним подвели, напуганного лейтенантика-следователя. Его как подростка, взяв подмышки с двух сторон, тащили двое дюжих охранников Рыкова.

- Не нужно меня тащить, я сам, я сам. - Вяло отбивался он от них.

- Поставьте его, на землю ради бога. – Татьяна поморщилась, глядя на эту картину. – Старлей, вспомни. – Обратилась она к нему, когда он оказался на земле и поправил, выбившуюся из брюк рубаху. – Когда ты прибыл, была у кого-нибудь папка для рисования в руках?

- Что я вам кукла? Что здесь вообще происходит? Да, была. Её держала бабка, вызвавшая скорую. – Нарочито грубо отвечал он, приводя себя в порядок. - Потом сунула её в коляску, там такой ранец на ручке. А что? Я подумал это её.

- Молодец старлей. - Татьяна повернулась к свидетельнице.

- Тоже мне нашёл бабку. - Та с неудовольствием, смотрела на парня, обиженно поджав губы.

- Где ваша коляска?

- Дома, я должна была гулять до 14-00, и не дай бог опоздать хоть на минуту, тогда всё, больше не позовут.

- Это я уже знаю, продолжайте, пожалуйста, по делу.

- Я вызвала скорую, дождалась, милицию, ровно в 13-55 отвезла Данечку домой, и вернулась сюда. Почему это я бабка?

- Значит папка с рисунками сейчас дома в коляске?

- Да, наверное, я не запомнила этого. Если я её туда пихнула, то там она и лежит.

Татьяна махнула Володе.

- Быстро идите с ней, и принеси сюда эту папку.

Пока они ушли, Татьяна стала прикидывать план оперативных действий: Выяснить всё про её поездку в Финляндию. Опросить знакомых и родственников, а начать с её группы в институте. Получить список вызовов телефона и биллинг передвижения по нему. Отработать видео с камер. Найти свадьбу и изучить их фото и видео съёмку. Провести вскрытие тела, которое, скорее всего ничего не даст. Всё? Ну вроде… Ещё не забыть, про квартиру последней, черт уже не последней, жертвы из списка. Там тоже есть какие-то рисунки, да и дочь Рыкова, много рисовала перед гибелью. Что-то много рисовальщиков, это уже не может быть случайным совпадением. Нужно сравнить все их рисунки…

Вернулся Володя Васильев, с большой папкой для бумаги в руках и протянул её Татьяне.

- Ну и невесточка там, жуть. Так спросила что нам надо, что даже мне расхотелось заходить в квартиру, что уж говорить про свидетельницу. На неё было больно смотреть, так затряслась вся. И только: – Тише, тише, не разбудите Данечку. - А в довершении всего, в коридор, вышел постриженный под пуделя кот, с крашеной в розовый цвет гривкой. Пипец просто.

Слушая рассказ, о страшной невестке, Татьяна взяла папку с рисунками, открыла её, и звук выключился. Звук выключился вообще весь. Куда-то исчезли, гомон парка и чириканье птиц, и даже, город прекратил своё автомобильно-дорожное движение. Наступила мёртвая, гробовая тишина. Ни травинка не шелохнется, ни былинка не пролетит – тишина и покой. Только чёрная вода омута, только мертвый взгляд, тонущей девушки, и жуткая безысходная тоска одиночества. Все кто стоял рядом с Татьяной, увидели и почувствовали ледяное дыхание смерти, закрадывающееся в самую душу. Хлоп. Татьяна закрыла папку с рисунками, и прижала её ладонями.