Николай Леонов - Один и без оружия [Трактир на Пятницкой. Агония]

Потом с Сынком поговорили уважительно. Знаем тебя, наслышаны, предлагаем долю в серьезном деле. Где, что, когда, сам понимаешь, сообщим вовремя, за помощь старшим выделим тебе десять тысяч. Парень не сразу согласился, кочевряжился: «Я вслепую не пойду, сам башковитый. Десять тысяч деньги, но смотря сколько брать задумано, дайте мне четверть от целого». Обещать и половину можно, согласились, поторговались для виду.

Корней велел дверь номера не запирать, Леху-маленького отослал. Хан не уйдет. Сынок тоже заинтересован.

И вот тебе, Анна сбежала. А если она Мелентьеву адресочек шепнет? Или уже шепнула? Так жить нельзя, теперь Корней ни одного делового человека в гостинице принимать права не имеет.

Задумано Корнеем все было правильно. Хан инструмент изготовит и умрет. Здесь два пути — либо Сынка на это дело уговорить, либо самому отправить, но Сынка убедить, что это он сделал. Корней по таким делам специалист классный. Старый Савелий соберет сходку воровскую, Корней на нее явится и с людьми поговорит. «Я устал, возраст, живите в мире, а я на покой. Хочу дать вам последний совет, люди. Не трогайте вы народных сбережений, оставьте в покое кассы и сейфы государственные, на ваш век частников и их капиталов вполне хватит. Дошло до меня, что готовят неразумные сейф серьезный взять. Приказать не имею права, все мы здесь равны, но трогать народные деньги очень не советую. Милиция на дне морском тех людей найдет, оставьте свои помыслы, лучше десять раз у нэпмана взять, чем один раз у государства».

Удивятся люди таким речам, подумают: был конь, да изъездился. Кончился Корней, да и бог с ним, многие с облегчением вздохнут. Подумает каждый, кто же это сейф готовит? Однако спрашивать у людей про чужие дела не велено, кто задумал, тот и сделает. Корней с Сынком сейф возьмут, шум пойдет, люди и вспомнят предупреждение. Конечно, все эти разговоры в милиции известны станут. Корнея искать не будут… Был вор, отсидел свое и одумался, ушел на покой, а денежки у него еще со старых дел прикоплены.

Все было задумано правильно, и Анна ушла, черт бы с ней, так и так гостиницу ликвидировать. Сомнения Корнея мучают: подвел Савелий, не Хан из милиции, а Сынок. Как разобраться?

Придержать пока обоих ребят у себя, гостиницу ликвидировать и уйти по-тихому, все бросить. Где и как жить без денег? Вся жизнь, значит, не так была сложена? Нет, такая доля не для него.

Можно обоих гостей убрать, взять на дело Дашу, вытряхнуть сейф и скрыться. И будут Корнея разыскивать за убийство и кражу госимущества. Дарья поживет с ним годочек, наскучит девчонке жизнь тихая, а другой не может быть у беглого, девчонка от него сбежит, да еще в уголовку стукнет, чтобы навсегда избавиться. О таком пути и думать несерьезно, он еще хуже первого, там хоть жизнь серая, мышиная, да безопасная. А тут, если мента убьешь, не жить будешь, а прятаться, не спать, а прислушиваться, если не r тюрьме окажешься, то в лечебнице для психов и придурков.

Разумно лишь одно решение: надо с гостями разобраться, повернуть их налицо, точно, абсолютно точно определить суть каждого. Милиционера руками чужими убрать, живого вывести на сейф. На сходке людям объявить, как задумано, пусть они рассказывают о Корнее, что им хочется, тронуть не посмеют.

Корней прошелся по тихому коридору, постучал в седьмой номер, никто не откликнулся, открыл — никого. Он спустился в подвал и увидел Хана, который, склонившись над тисками, работал напильником. Сынок сидел на верстаке, курил, болтал ногами и что-то говорил. Слов его слышно не было, но, судя по довольной улыбке, рассказывал он смешное, самому приятное. Корней прислонился к сырой стене, задумался. Может, и хорошо, что их двое? Один неясный человек действительно беда, поди-ка разберись в нем, выверни душу, загляни в его мысли. Когда двое — много проще, надо лишь поставить людей лицом друг к другу, они сами прекрасно разберутся. Жизнь, она одна, другой не выпросишь.

Хан перебрал изготовленный инструмент, уложил в коробку, начал снимать фартук.

— Железки, похоже, для зубодера, — Сынок спрыгнул с верстака. — Я в прошлом году зубом маялся, заскочил к одному, так у него таких крючков и пилочек полный тазик. И чего делать, мучиться, когда купить можно?

Хан пожал плечами, пошел вместе с Сынком к лестнице, разглядывая на ходу длинный тонкий стержень с замысловатым крючком на конце.

Ты молчишь, молчишь, устал я тебя развлекать, — сказал Сынок. — Может, в картишки перекинемся?