Николай Старинщиков - Слуга

А губернатор продолжил:

– Короче, на очистных теперь наш человек…

– В доску, – прибавил Рябоконь. Однако Политик пропустил его шпильку мимо ушей.

– Соответственно, Северный теперь тоже наш. От деревни там не так далеко… Надо бы нам теперь определиться, сколько надо платить тому мужику. Проблем не будет. Он уже в деле…

– Заправляющим на конеферме! – Рябоконь заржал, что даже Безгодов не выдержал и расплылся в улыбке:

– Главное в нашем деле – чувствовать меру и вовремя спрятать рожки.

– Куда вас несет, скоморохи пещерные! Там же тотальный контроль! Запретная зона!

Безгодов шевельнул ушами:

– Зачем я только с тобой связался…

Рябоконь опустил книзу белые ресницы.

– Сомневаюсь я…

– Ты у нас – здоровая оппозиция. Дух пессимистический. Без тебя – точно нам будет крышка. Что еще хочет брат? Может, тебя не устраивает доля в Швейцарском банке?

Брат. Сват… Рябоконь прижал уши. Пусть думают, что он глуп как пивная пробка, хотя он кожей чувствует обстановку. Ощущение, будто забрался в кассу, схватил по неопытности денежную «куклу», обработанную специальным веществом, потом этой же ладонью утер потное лицо. Кто ты после этого, если рожа вся в родамине, красная, как у дурака на ярмарке! Клоун и есть! И, главное, чем больше моешь, тем ярче краска на лице с каждым днем. Сидел бы себе на овощной базе и не кудахтал до времени. Ведь лучше в деревне быть первым, чем в городе вторым. Остаётся ждать, когда одна гнида сожрет другую.

Почти одновременно зазвонили два телефона – у губернатора на столе и у банкира в кармане. Они принялись одновременно говорить, задавая вопросы. Потом уставились друг на друга: информация ударила внезапно, как обухом по голове. Остальные напряженно ждали.

Безгодов оглянулся к окну, шевельнул ушами:

– У дороги нашли… Внутри одни головешки. Вторично ускользнул, гаденыш, и двоих с собой прихватил. Может, он объявил нам войну?

Мальковский таращил глаза:

– Он же мент! Какое он имеет право!

– А ты поймай его, предъяви обвинение…

– У нас же там люди! Ты ж говорил!

– Молчать! – Безгодов вскочил. Минутная слабость прошла. – Развели сопли… Это от неожиданности у мента. Мобилизуем группу, соберем ребят и сравняем деревню с землей. Кто против? Воздержавшиеся? Голосование окончено…

О голосовании никто и не помышлял. Это была лишь причуда должностного лица. Губернатор встал у окна и смотрел в сторону заречья. Судьба невзначай пригнала его в эти края. Он никогда не мечтал быть фармацевтом. Просто на эту специальность парней брали чуть ли не без экзаменов, и он поступил в институт. Отучившись в Харькове пять лет, он оказался здесь, расценив распределение как кару господню. Вскоре, однако, престарелый директор запросился на пенсию, и сменного мастера назначили сразу директором. Почему нет?! Молодой коммунист подает надежды. Надо растить юные дарования на смену старикам. Ему и в обкоме со временем место найдется…

Все бы ничего, да грянула перестройка, и вскоре директор понял, что лично для него не так уж все плохо – надо ушами лишь вовремя шевелить. Это ничего, что ликвидировали Госплан, рухнули экономические связи. Главное в том, что руки теперь не связаны, что каждый – сам себе хозяин. Плыви, если не утонешь. Знали бы они, усадившие в кресло губернатора бывшего фармацевта, каким трудом ему достался успех! Скупив акции приватизированного предприятия – где угрозой и силой, где за бутылку водки, – теперь он один правит на предприятии, и одиночество ему не скучно. Он вышел на новый уровень.

– И все-таки, ребята, кто-то стучит из обкома, – очнулся Политик. – Откуда знать Сереброву и этой «Плесени», что ко мне в огород залез леший? Я никому не говорил об этом случае.

– Там же теща, Васильич, – напомнил Мальковский. – Что известно женщине – известно всему свету. Ничего страшного… Подметут в тайге – может, перестанет писать.

В углу кабинета молчал в кресле Рапп. Разговор словно не касался его. Случай с сыном выбил его из наезженной колеи.

– А ты что сидишь, как свидетель? Кстати, как здоровье сына?

– Хорошо? Скоро выпишут?

– Ну а так-то он ничего? – назойливо спрашивал Безгодов. – Я имею в виду нижнюю часть. Поправился? Пришили?.. Или сшили… Значит, просто зашили, и всё? Ну, пусть поправляется.

Михалыч с напарницей лежали в машине. Вода лилась с неба вперемешку с электричеством, гремело, содрогаясь, пространство и кололось на части.