Михаил Савинов - Право на жизнь

Вернулся он минут через пятнадцать, и ни чего, не кому ни сказав, гулко стуча костылями, проскакал к своему лежбищу. Казалось бы, все обычно, но брошенный им в мою сторону беглый взгляд, был более чем странный. Вслед за ним из дверного проема выпорхнула мед сестрица и сходу вколола мне какую-то хрень, после которой я проспал до самого вечера. И только на следующий день до меня дошло страшное известие, ввергшее меня в жуткую депрессию, более чем на два последующих месяца.

О том, что Борька умер, так и не придя в сознание, мне шепотом поведал все тот же неугомонный калека. Его, как и всех других предупреждали о возможных нежелательных последствиях этого сообщения, но это было, как говориться, выше его сил.

Глава 7

Минуло больше месяца, как меня выписали из больницы. Между тем внутреннее состояние мое, оставляло желать лучшего. Постоянно давящий груз вины за смерть человека, сделал из меня какое-то безвольное существо. Я мог сутками лежать на диване, уставившись в одну точку, при этом, не обращая ни на кого и ни на что внимание. Между тем, родственники и знакомые, всячески пытались вывести меня из этой жуткой душевной пустоты. Словно сговорившись, все они твердили одно и тоже, типа это бокс и что на его месте мог легко оказался я сам. Кто-то из них, даже раздобыл бумагу, в которой было написано, что у Борьки накануне боя, уже была травма головы, и что выходить на ринг ему было просто нельзя. Но все это, ни как со мной не прокатывало. Лечащий врач твердил родителям, что мне может помочь сильная эмоциональная встряска, и пока те гадали, как ее организовать, жизнь сама преподнесла свои жесткие, но хорошо просветляющие мозги коррективы.

Все произошло поздним летним вечером, когда пожилая мадам, давнишняя подруга нашей семьи, протрещав с мамкой едва ли не до полуночи, вдруг опомнилась и стала умолять меня проводить ее домой. Даму вдруг осенило, что шататься ночью по городу, даже совсем небезопасно.

С трудом отодрав от дивана расслабленное, уже готовое ко сну тело, лениво волоча по тротуару ноги, молча тащусь по безлюдному городу, вслед за болтливой теткой, равнодушно пропуская мимо ушей ее пустой, ни кому не интересный треп. Но, слава богу, все когда-то кончается. Облегченно вздохнув, оставляя за спиной слова благодарности, мысленно перекрестившись, наконец-то беру курс к дому и почти сразу едва не врезаюсь грудью в компанию парней, умышленно загородивших мне дорогу. Пройдя заторможенным взглядом по их серьезным лицам, вяло отмечаю, что парочку пацанов я знаю точно. Крайний и самый возрастной из них, не раз забегал к нам в боксерский зал, что бы поработать со снарядами. А вот второго, что выдвинулся чуть вперед, мне как-то издали показывал дружбан Генка, отлично знавший всю районную шпану.

– Запомни этого перца, – наставал он. – Крыса его погоняло. Но не дай боже ляпнуть так при нем, враз на перо поставит, ахнуть не успеешь. Любит он гад это дело, два срока за ножи имеет и все не уймется, чуть что, не так, сразу в бочину.

Как самый авторитетный из компании, Крыса зло ощерившись и беря на себя груз лидера, вплотную приблизился ко мне.

– Куда путь держишь, боксер, – развязано поинтересовался он, дыхнув мне в лицо перегарным смрадом. Получив ответ, парень с натурально крысиной, украшенной редкими рыжими усиками рожей, противно усмехнулся, и оглянувшись на свою, разом напрягшуюся кодлу, зло прошипел.

– Слыхали пацаны, он домой рулит, спровадил нашего кореша на два метра под землю и знай себе, гуляет, от жизни, типа тащится.

Чувствуя за собой конкретную вину и не совсем еще понимая смысла этого откровенного наезда, я начал было вяло оправдываться, штампованными фразами, мол, так вышло, в спорте все бывает. Но меня ни слышали. Продолжая дышать в лицо какой-то тухлятиной, Крыса вновь угрожающе зашипел.

– Пасть свою закрой и слушай сюда, за дружбана нашего, ты нам отступных отвалишь, а после живи себе дальше. Если нет, прямиком к Борюсику отправим, даже не сомневайся. А там, можете снова, бить морды друг другу, у вас это здорово получается.

Центровой противно засмеялся, похоже. ему очень понравилось, как он сострил.

– Почему платить вам, а не родственникам, – равнодушным тоном поинтересовался я.

Крыса, звериным чутьем уловив, что жертва дала слабину, решил дожать ее физически. Размахнувшись, он всадил свой сухой кулак точно в челюсть тормознутому собеседнику, так и не поняв, что совершает роковую ошибку.

Боль от удара молнией ударив в мозг, неожиданно сделала то, что не получалось у всех, кто пытался вывести меня из состояния затянувшейся депрессии. Мутная пелена, почти два месяца стоявшая у меня перед глазами, вдруг взорвалась и осколками разлетелась по сторонам. Все вокруг, как-то разом стало ярко и невероятно контрастно.