Сергей Белошников - Ловкач и Хиппоза

– О, Господи! Что это? – спросила я, постучав по передней панели, отделанной (ничего себе!) красным деревом.

– Мой автомобиль, – гордо ответствовала Хиппоза. – Пуппи-Хруппи подарил. На день рождения.

Пуппи-Хруппи – это бессменный и верный поклонник Хиппозы, один из тех динозавров-хиппи, о которых я уже упоминала. Он, кажется, ровесник моего папули. Пуппи-Хруппи знает сто двадцать семь языков, невероятно образован и постоянно путешествует автостопом в интернациональной компании таких же престарелых хиппарей по всему миру. А когда устает от впечатлений, совершает набеги в Москву, и в частности, в логово Хиппозы. К тому же Пуппи-Хруппи какой-то невероятный авангардистский писатель, он пишет на русском и английском, и его круто печатают на Западе. Но там он жить не хочет, потому что седовласый Пуппи-Хруппи любит Хиппозу, как она сама выражается, "невероятно". И, что удивительно, Хиппоза тоже отвечает ему взаимностью. Правда, в зависимости от настроения, погоды и количества выкуренной дурцы.

– А как это создание называется? – спросила я. – "Лорен-Дитрих"?

Видно, издевка прозвучала слишком явно, потому что Хиппоза ответила слегка обиженным тоном:

– Что ж ты меня, совсем за дуру держишь? Это тебе не "Антилопа-Гну". Это настоящий "воксхолл" сорок шестого года, в отличном состоянии. Да таких тачек сейчас вообще, во всем мире, всего-то с десяток насчитать можно!

– А у Пуппи-Хруппи она откуда? – заинтересовалась я.

– А ему ее подарил какой-то английский миллионер, когда Пуппи-Хруппи у него в имении под Ипсвичем гостил. Миллионер знатный, баронет, но псих, конечно. Хороший его знакомый. Он на пуппи-хруппином психоделическом творчестве вконец тронулся, торчит от него, ну, просто как лом в пирожном. Но я думаю, что на самом деле он просто-напросто голубой и в Пуппи-Хруппи втюрился. А Пуппи-Хруппи на это наплевать с высокой вышки. Он тачку прямо там, в Англии, перекрасил, потом с помощью психа-миллионера сюда переправил, заплатил пошлины и подарил мне. Сам-то он водить ни фига не умеет.

– А ты?

– А я, как видишь, научилась. Теперь по доверенности вожу.

– А права?

– Купила, – кратко ответила Хиппоза, открывая мне еще одну сторону своего непредсказуемого характера.

Она переключила скорость, и мы покатили к выезду со двора. Хиппоза очень лихо обращалась с рулем. А когда мы, наконец, выскочили на Ленинский проспект, то Хиппоза подбавила газку и дивный подарок Пуппи-Хруппи на удивление резво и мягко помчался, легко обгоняя современные тачки, которые по возрасту годились ему во внучата.

До Внуково мы доехали меньше, чем за час, сделав по пути единственную остановку: в одной из касс Аэрофлота я без особых проблем купила билет на коммерческий рейс до Сочи. Предъявила я паспорт Хиппозы. Не без внутренней дрожи, конечно. Но толстая тетка за стеклом кассы окинула меня коротким безразличным взглядом и тут же все оформила.

Так что первый блин не вышел комом.

Мы с Хиппозой нежно распрощались у здания аэропорта, прямо в машине. Как она ни настаивала, я категорически не разрешила меня провожать до посадки в самолет. Две почти одинаковые девчушки непременно бы бросились в глаза тем, кто мог меня там сторожить. Ни к чему было рисковать.

Хиппоза напоследок вывалила на меня кучу всяких полезных советов и завела двигатель.

Я дождалась, пока Хиппоза на своей удивительной машине скроется из виду и, решительно вздохнув, направилась к дверям. Регистрация шла уже минут двадцать, и я решила не тянуть до последнего: мне надо было замешаться в очереди улетающих пассажиров и по возможности не светиться.

Продравшись сквозь потную толпу, я отыскала на светящемся табло своей рейс, номер стойки регистрации и пошла по залу, напоминающему развороченный муравейник во время лесного пожара. Гомонящая круговерть людей дико меня раздражала: нервы у меня были на пределе, вот я и вертела головой, словно летчик-истребитель, пытаясь увидеть своих преследователей, прежде чем они меня засекут.

И я их все-таки увидела. Первой.

Я шмыгнула за угол коммерческой палатки и, сдерживая дыхание, всмотрелась. Да, это были они. Вернее, он.

Светловолосый Владимир Николаич, экс-гэбешник, а ныне преуспевающий мафиози. Он стоял чуть поодаль, у стойки, за которой регистрировался рейс на Сочи, и внимательно (хотя и незаметно), приглядывался к пассажирам. Возле него индиффирентно маячили еще двое плечистых мордоворотов.

Меня прошиб холодный пот.