Сергей Белошников - Полнолуние

Но никто так никогда и не узнал, что это были именно те волки-убийцы.

А случилось это так.

Пристегнувшись страховочными ремнями к скобам внутри кабины, двое молчаливых охотников-коми сидели у открытой двери низко летящего над тайгой Ми-4. В руках у каждого был самозарядный карабин МЦ-125 с магазином на пять патронов калибра 7,62. На карабинах были установлены оптические четырехкратные прицелы ПО 4х34.

Ясным морозным полднем грохот вертолетного двигателя поднял и выгнал стаю на удобное для отстрела место – из неглубокого распадка, где у них была лежка, на продуваемое всеми ветрами ровное, как аэродром, поле у замерзшей неширокой речки. Вертолет снизился над стаей, наметом уходящей в сторону еще далекого леса. Пилот уравнял скорости вертолета и волков. Охотники привычно поймали каждый по волку в паутину перекрестья оптического прицела и почти одновременно нажали на спусковые крючки, открыв огонь на поражение. Троих волков они уложили наповал за первые пять секунд шквального огня, а волчицу только ранили – но смертельно. Полуоболочечная со свинцовым сердечником пуля массой 9,7 грамма, вылетевшая из ствола карабина с начальной скоростью в 830 метров в секунду, с силой почти в три четверти тонны ударила волчице в нижнюю часть спины. Она мгновенно перебила крестец и парализовала волчице всю нижнюю часть тела. От страшного удара пули волчица кубарем покатилась по твердому колючему снегу, пятная его алой дымящейся кровью. Она хотела вскочить, но не смогла – кто-то неведомый и злой отобрал у нее задние лапы.

Пытаясь вернуть их, она даже отчаянно куснула себя за заднюю левую лапу, но ничего не почувствовала – лапы у нее вроде как больше и не было.

Тогда, цепляясь когтями передних лап за твердый наст и тонко подвывая, волчица медленно поволокла внезапно онемевшее, предавшее ее тело вперед, к спасительной тени родного леса. Там-то она наверняка сумеет подняться, лес поможет ей, спасет, вылечит.

Вертолет, неуклюже клюнув носом, присел на снег, не выключая турбины. Охотники выскочили, чтобы подобрать убитых волков. Один из охотников, враскоряку ступая мохнатыми собачьими унтами по неглубокому слежавшемуся снегу, неторопливо подошел к ползущей волчице. Она инстинктивно замерла, прижалась нежными сосками к жесткому насту и вывернула назад лобастую со светлыми подпалинами голову. Она смотрела на охотника снизу вверх, оскалив белоснежные шестисантиметровые клыки. Из горла ее рвалось глухое злобное ворчание.

Человек невозмутимо уставился своими узкими, непроницаемо-черными глазами в бешено-желтые и такие же узкие волчьи. Потом неторопливо поднял карабин, тщательно прицелился и выстрелил волчице прямо в приоткрытую пасть. Чтобы не портить шкуру.

Охотники быстро закинули туши мертвых волков в вертолет. Засвистела турбина, лопасти завертелись быстрее, и тяжело груженая машина, поднявшись в воздух, набрала скорость и вскоре скрылась за верхушками невысоких гольцов, поросших темно-зеленым кривобоким сосняком.

На снегу остались только следы ног и лап, пятна крови и клочки шерсти.

И больше ничего.

Через три недели на обширной таежной территории в живых осталось не более двух десятков волков.

И тогда безошибочный инстинкт, подсказывающий, что здесь их ждет неминуемая смерть, погнал волков прочь, как можно дальше от этих мест. Люди – упорные, хитрые и мстительные существа. Они не остановятся, пока последний из волков не умрет.

И волки ушли.

Разделились на мелкие группы и ушли: часть за Уральский хребет, в равнинную тайгу Западной Сибири, часть на юг, в сторону великой реки Камы. А оставшиеся – на запад, за Тиманский кряж, в бескрайние и дремучие архангельские леса. На север же, в голодные пустыни Большеземельской тундры, никто из оставшихся в живых волков не пошел.

На том все и закончилось.

Мать Алексея, Ирина Сергеевна Лебедева, приехавшая на похороны Алексея и Катюши, сразу же после поминок забрала двойняшек и навсегда увезла их из Колобова к себе в Москву.

Того из мальчиков, который родился на семь минут раньше, звали Кирилл. Младшего – Филипп.

Шесть с половиной лет спустя, теплым июльским утром Ирина Сергеевна разбудила внуков и велела им идти умываться и – немедленно завтракать.

Сегодня воскресенье, а у них был заранее, еще с начала недели, запланирован на этот выходной поход в зоопарк.

Пока мальчишки с воплями и хохотом плескались в ванной, бабушка готовила завтрак. Жили они в самом центре, на Сивцевом Вражке, в старом краснокирпичном доме. Две комнатенки бабушкиной квартиры были жалким остатком огромных семикомнатных хором, принадлежавших до революции модному адвокату, сгинувшему вместе с семьей в кровавой неразберихе Октябрьского переворота.